– Отцы-настоятели взять приказали.
– Это они ловко придумали, – желчно заметил Книжник. – Брательник твой расслабиться нам не даст. Получше любой охраны будет.
Назар отвернулся – он и сам все прекрасно понимал.
– А Ведун? – спросил Книжник. – С ним-то что сейчас?
Назал помрачнел:
– С ним хуже. Его обвиняют в самозванстве и ереси. А сам он упорствует и не желает признать своей вины. Это может плохо закончиться.
– Его надо вытащить, – убежденно сказал Книжник. – Он точно ни в чем не виноват. Он стал жертвой подозрений и клеветы…
– Чушь, – неожиданно резко заявил Зигфрид. – Разве ты не понял? Он сам хотел, чтобы его схватили.
Книжник пораженно поглядел на Зигфрида и понял, что его друг, возможно, и прав. Семинаристу тоже показалось, что Ведун попал в руки стражи намеренно.
– Но зачем ему это? – тихо спросил семинарист.
– А кто их, колдунов, знает, – усмехнулся Зигфрид. – Может, мучеником стать решил – у вас, святош, это ведь почетно. А может, ему и вправду сто лет – и просто жить надоело. Мало ли что? Я одно знаю: это его выбор, и у нас нет времени им заниматься.
– Его судьбу решат не раньше, чем Волна спадет, – неуверенно предположил Назар. – До этого времени просто Конклав не собрать – а только он может принять решение о казни.
– Казни?! – изумился Книжник.
Назар затравленно поглядел на него – и опустил глаза. Пробормотал сбивчиво:
– Ересь о Предсказателе – самый тяжкий грех. За нее одно наказание – смерть.
Уже попутно, когда под присмотром охраны они направлялись к Западным воротам, Назар коротко обрисовал историю вопроса:
– Сто лет назад это было. Предсказатель жил здесь, при Лавре, и слыл уважаемым человеком, мудрым. Врачевал он вроде, погоду предсказывал – и все в таком роде. Его даже в отцы-настоятели прочили, да только он отказывался, говорил, что не рвется в иерархи, а хочет лишь людям помогать да в покое жить. Я ж по пути сюда снова в Лавру зашел – на древний образ поглядел… – Назар сделал многозначительную паузу. – Ведун и впрямь – вылитый Предсказатель с образа.
– Так ты тоже веришь, что Ведун – это и есть ваш столетний Предсказатель?
– По легенде, ему уже в те времена больше сотни лет было. Он помнил всю Большую Зиму, он помнил землю до Последней Войны…
– Что-то с трудом верится в такого долгожителя…
– Да это и не важно, как долго он жил. Важно то, что он первую Волну предсказал и оказался прав. А после он сказал, что придет Большая Волна, – и она сметет и Лавру, и эту Крепость, и весь Киев-град с лица земли. И что только он, Предсказатель, может спасти этот город…
– И ему, конечно, не поверили. И изгнали из города.
– Откуда ты знаешь?
– Да бывал я на его месте. Ощущение, надо сказать, неприятное…
Назар недоверчиво скосился на Книжника. Тот отмахнулся:
– Да я не претендовал даже на роль пророка, просто говорил, как есть. А людям не надо знать, как оно есть на самом деле. Им хочется слышать лишь то, что в уши хорошо ложится… Слушай, а как так вышло, что его изгнали – а в храме его образ хранится, а?
– Да, как водится, лет через десять спохватились, что такого человека обидели, – да и причислили его к лику святых. И образа сделали – со старых фотографий.
– У вас и фототехника есть?!
– Была вроде в те времена. В общем, Предсказателя святым объявили, а всякую крамолу на него объявили ересью. Вот Ведун и попал под раздачу…
– Погоди… Сам-то ты как считаешь – лжет он?
– Я не знаю… – Назар занервничал, косясь на стражников, которые уже заинтересовались их разговором. – Я человек маленький, я такие решения принимать не могу. Пусть все Конклав решит.
– А если ваш Конклав решит, что Ведун и есть Предсказатель?
– Это будет для него еще хуже.
– Вот как? – удивился Книжник.
– Считается, что Предсказатель не просто предсказал Волну – он вызвал ее.
– Зачем?!
– Чтобы испытать нашу стойкость. Это правда – с тех пор мы и сильнее стали, и крепче. Волна научила нас молиться глубоко и истово, появились особые, боевые молитвы…
