– Так яснее некуда, милорд, – Хан кивнул.
Я же пошёл обратно в дом. Надо будет время от времени проверять Гиля. Кто знает, вдруг он тоже какой-нибудь шпион или же просто предатель. Будут копать, а он возьми и промолчи. Паранойя? А куда без нее. С этой дамой нужно быть ласковым, холить, лелеять и всячески подкармливать, тогда однажды она может спасти жизнь. Хотя и просмотрел Гиля на этот предмет, но расслабляться всё же не стоит.
Плотно перекусив и немного отдохнув, пошёл на стену. Нужно же поглядеть, чего это там удумали зачарийцы.
– Как тут? – спросил Умара, который, держась на длинное копье, зорко глядел в сторону черной полосы врагов.
– Собирают что-то, мастер, – тут же ответил он, выпрямляясь.
Чуть в стороне заметил кучку магов, которые о чём-то оживлённо разговаривали. Да так оживлённо, что мне казалось, скоро начнут друг другу морды бить.
– А они чего? – кивнув в сторону наших магов, поинтересовался.
– Рабочие моменты, мастер. Так они мне сказали. Велели не лезть не в своё дело и не мешать.
Я хмыкнул. Ну, раз велели, то я, пожалуй, тоже не буду мешать.
Минут через пять маги всё же передрались, позабавив тем самым всех на стене. Люди смеялись открыто, никто не боялся, что его поджарят или скинут порывом ветра со стены. Значит, не так сильно маги дистанцировались от обычных людей. Их побаивались, но всё-таки не так сильно, как могло бы быть.
Вмешиваться в разборки я не стал, вместо этого пытался рассмотреть, что там строят зачарийцы. Но было действительно далековато, так что понять вот так сразу не было никакой возможности.
До вечера прослонялся по стене, а потом с чистой совестью пошёл в облюбованный дом.
Пока я ел, Хан притарабанил откуда-то здоровенную лохань, размером с ванну, и сейчас сосредоточенно таскал в неё воду.
– Вам погорячее, милорд?
Я потрогал воду и довольно зажмурился. Водичка, что надо.
– Где лохань взял? – спросил, быстро раздеваясь.
– Так в едальне нашёл.
– Таки прям нашёл? – прищурился я, забираясь в ванну и блаженно прикрывая глаза. Водичка была, что надо.
– Так я же за находку медяшку хозяину отдал. Лохань старая, почти потрескавшаяся, медяшку тому борову за глаза хватит.
Я оглядел свою ванну, не замечая ни трещин, ни каких других повреждений. Нормальная, крепкая лохань.
– Дай мне рубашку мою.
Хан тут же подчинился. Я достал из потайного кармана мешочек с деньгами, протянул его Хану.
– На расходы. В следующий раз нормально плати хозяину за вещи. Не хватало, чтобы нас ещё ворами обозвали. Вещи снеси женщине какой-нибудь, пусть постирают. Заплати только за работу. Всё понял?
– Понял, милорд.
Вздохнул, принялся намыливаться, совершенно выбрасывая из головы инцидент с лоханью. Помывшись, оделся в чистые вещи, которые мне давно уже принесли сюда из дворца. Сразу почувствовал себя человеком. Высушил волосы, перетянул их шнурком, в который раз порываясь обрезать, но опять же в который раз передумывая. Прилёг на кровать и даже не заметил, как уснул.
Проснулся я резко, словно и вовсе не спал. Дверь тут же открылась, в комнату вошёл Хан. Увидев, что я проснулся, он поздоровался, поставил поднос с едой на стол.
– Как там, Хан? – спросил, умываясь прохладной водой из тазика. Хотел почистить зубы, но не нашёл порошка. Огляделся. Хан тут же сунул мне в руки мешочек.
– Так, ночью пытались открыть ворота изнутри. Пятеро стражников погибло.
– О, – я сплюнул немного горчащую массу, которой чистил зубы. – Опять предатели?
– Ага. Умар сказывал, что один вражина, живший в городе с десяток лет уже, остальные местные. Налил в уши медовки, что при зачарийцах их чуть ли не в короли возведут, вот и пошли своих же бить.
– А гости наши там как?
– Гости?
– За стенами которые, – пояснил, вытираясь. Вспомнить бы, как нормальная зубная паста делается, а то чистить зубы этой гадостью уже поднадоело.
– Так стоят, проклятые. Колотить перестали, но ещё немного и подошли бы ближе.
– Вот как, – подхватив с миски куриную ножку, с наслаждением впился в нее. – А таран? Видно хоть его?
– Видно. Обычный таран. Бревно подвешиваешь и качаешь, оно и долбит по воротам. Только большой уж сильно.
