было набрать ее в кувшин, то приходилось поработать насосом — покачать изогнутый рычаг, торчащий из стены. С водой здесь проблем не было — влажный климат способствовал.
Также имелось и электрическое освещение: в каждой комнате на стене висели дуговые лампы с капризными и разболтанными от частого употребления механизмами сближения угольных электродов. Смотритель потратил около часа на то, чтобы «договориться» с лампой в своей комнате — настолько она не хотела работать. Странный контраст со всеми остальными, излучающими вековую надежность предметами дома. Контрастом же было и то, что лампы эти светили ярко и бодро, не в пример тем, о которых Смотритель узнал еще в детстве, в школе. На уроках физики преподаватели наглядно демонстрировали, насколько сложно и неэффективно это «первобытное» устройство…
(выходит, после Потопа сменились сотни поколений, прежде чем люди вновь додумались до его изобретения)…
пригодное больше для изучения свойств электрических полей, нежели для рассеивания мрака. Но здесь, при высоких давлении и влажности, «вольтовы дуги» работали гораздо лучше, что и понятно и приятно одновременно. Последнее — потому что Смотритель без особой радости вспоминал все свои прежние, испытанные в выходах в прошлое опыты общения со всевозможными древними источниками света: лучинами, коптилками, керосинками и прочая, прочая… Света толком нет, а пожароопасность — ниже всякой критики. В общем, рад он был за допотопных шумеров, которые познали счастье общения с электричеством. Большая станция, вырабатывавшая это самое счастье и гнавшая его в город по толстым медным проводам, стояла на реке неподалеку.
Гостеприимные хозяева, семья Ноя, быстро и без лишних эмоций приняли Гая как своего — никакой отчужденности и никаких «гостевых» поблажек: Гай участвовал в ведении хозяйства наравне со всеми. Потерянная память — это ладно, но ловкость рук и силу он не терял. В первый же вечер он помогал мыть посуду, наутро таскал поленья для печи вместе с Хамом, убирал двор.
Сим показал Смотрителю свой паровой грузовик. Смущенно улыбаясь, ткнул пальцем:
— Вот об это самое место ты и стукнулся.
Не чуждый инженерным тонкостям Смотритель внимательно изучил устройство парового двигателя, работающего на деревянных чурках и воде. Подивился аккуратности, с которой все спроектировано и выполнено — небольшой котел, хитрый теплообменник, система рычагов с малыми механическими потерями. И это черт знает какой век до рождества Христова и до рождения инженера Уатта!.. Но больше всего Смотрителя удивило полное отсутствие резьбовых соединений — ни одной гайки, ни одного винта, все скреплено либо заклепками, либо особыми пистонами с клинышками.
Находчивый народ эти
Но быт бытом, железки железками, а Смотрителя больше интересовало социальное устройство этого мира: кто здесь кто, есть ли правитель, какова иерархия?
Все эти вопросы он осторожно задал Ною несколько дней спустя, когда совсем обжился, предварительно еще раз объяснив ему, что забыл почти все и извиняется за назойливость в расспросах.
— Спрашивай, конечно. Ты же должен знать, — прогудел Ной. — Все просто, как воздух: правитель наш — Царь Небесный. Его никто не знает, и не видел, но общаться с ним можно через Оракулов. Вспоминаешь?
— Что-то такое, смутно… — уклонился от ответа Смотритель.
— Царь Небесный, — терпеливо продолжал Ной, — правитель всей Земли, всех людей. У каждого народа есть Оракул, который рассказывает людям о решениях и приказах Царя.
— С Оракулом можно встретиться? — полюбопытствовал Гай.
— Ну, ты даешь, горемыка стукнутый, — расхохотался Ной, — и впрямь забыл все, что только можно. Нет, конечно. Оракул сам говорит людям все, что передает ему Царь. Увидишь его, когда он пожелает выйти к народу.
— И сколько таких… Оракулов… по всей земле?
— Не знаю… много. У каждого народа — свой, сказал же. А народов — несчитано.
— А если кто-то выдаст себя за Оракула?
— Выдаст? Ты что, Гай? — Ной посерьезнел. — Ты, кажется, слишком сильно ударился головой. Как это вообще возможно — выдать себя за Оракула?
— Невозможно? — коря себя за неаккуратность в вопросах, осторожно переспросил Смотритель.
Коря, но — не расстраиваясь. Он уже столько здесь наговорил и наспрашивал
— Невозможно, — не объясняясь, резанул Ной.
Все-таки именно резанул.
— Спасибо. — Смотритель-Гай виновато улыбнулся. — Ной, я хочу, чтобы ты понял меня и почувствовал — каково мне, взрослому человеку,
