похоже, драли ее острыми и крепкими когтями. Тут же, под деревом, благоухала куча свежего навоза – приличная, человеку по колено. Покосившись на нее, Клим нащупал флакончик, спрятанный за пазухой, и сказал:
– Объявляю порядок движения: кот, наш проводник, впереди, Бахлул займется воздушной разведкой, а ты, Црым, прикрываешь тылы.
– Тылы, как же, – отозвался шут. – Тут меня и сцапают!
– За тем ты и послан моей супругой. Тебя сцапают, зато король спасется. Догоняешь, парень?
– Не шути, величество! Что мне делать, если зверь на нас выскочит?
– Делать ноги, – посоветовал Клим. – Бежать и ждать, пока я не выпью пива с эликсиром силы.
– Так пиво-то у меня! – Шут тряхнул торбой с припасами.
– На экстренный случай у меня есть фляжка. Все, кончаем разговоры! Встали в походную колонну и пошли!
Хатуль мадан бодро двинулся по тропе, помахивая хвостом и с ловкостью перебираясь через поваленные стволы. Црым, стеная, тащился сзади, но вскоре умолк – видно догадался, что шуметь здесь не стоит. Бахлул ибн Хурдак перелетал от дерева к дереву, едва слышно бормотал защитные заклятия и всматривался в темную лесную чащу. Так, без всяких приключений, они добрались до небольшой прогалины, где стоял обелиск, – не обелиск, но похожий на него треугольный камень с грубо отшлифованной поверхностью. У него тропинка и кончилась.
– Мрр, прривел, – молвил кот. – Сам пррочтешь, твое величество, или помочь?
– Я, мрр, гррамотный, – передразнил Клим, осматривая камень. – Точно хайборийские письмена, как и сказала принцесса. И вид у них очень древний… – Он ощупал выбитые в камне знаки, вгляделся в них и произнес: – Направо пойдешь – коня потеряешь, налево пойдешь – лишишься злата-серебра, прямо пойдешь – живому не быть… Бред сивой кобылы!
– Отнюдь, – возразил кот. – Пррямо я с тобой точно не пойду, даже если доррогу вымостят сосисками!
– А к чему прямо? – заметил Црым. – Тут и другие варианты есть. Скажем, можно наискосок.
– Ммне ррекомендую. – Хатуль мадан царапнул камень лапой. – Тут дрругих варриантов ммне имеется.
– А ты что скажешь, проницательный мой? – Клим обернулся к джинну.
– Скажу, о солнцеликий, что здесь нет никакой магии. – Бахлул ибн Хурдак, растопырив полы халата, завис перед надписью. – И к этому добавлю, что нам не нужно идти налево или прямо, наш путь лежит в юго-восточные края, а значит, направо. Что же мы потеряем? Лошадей у нас нет! Ни лошадей, ни ослов, ни верблюдов!
– Вот слово истинного мудреца, – сказал Клим и повернул направо.
Дороги за камнем действительно не было, и с полчаса они не столько шли, сколько петляли среди разлапистых елей и толстых сосновых стволов. Сапоги Клим не надел, так как уже начали сгущаться сумерки, и стоило подыскивать место для ночлега. Удалившись от камня метров на двести, он разглядел подходящий пригорок, невысокий, плоский и сухой. Свет почти померк, но они с Црымом успели набрать груду хвороста и нарезать лапника для подстилок. Затем джинн выдрал волосок из бороды, щелкнул пальцами, послав искры в кучку сухих веток, и под соснами вспыхнул костер. Шут развязал мешок, вытащил сухари и рыбу; ужин запили водой из ближнего ручья.
Кот от вяленой рыбы отказался и исчез в наступившей темноте. Но ненадолго; первая порция хвороста еще не прогорела, как он с довольным видом вышел на свет, неслышно ступая и пошевеливая усами. Из его пасти свисал мышиный хвост.
– Выходит, ты у нас охотник! – удивленно молвил Клим. – А что же в замке мышей не ловил?
– Нужды ммне было. В замке халява плиз.
Сообщив это, серый улегся на мешок с провизией, расслабился и замурлыкал.
– Как вернемся, приставлю тебя к госпоже Хоколь. Что за ведьма без кота? К тому же она мышей не любит и не откажется от помощника, – сказал Клим, отгоняя комаров. Подумал и добавил: – Лучше бы вам договориться. Она, знаешь ли, дама крутая.
– Кррутая, – согласился хатуль мадан. – Кррутая, но с котами ммне умеет обрращаться. Ммне подойду я ей, всяко ммне подойду, ибо хоть умен, а мастью не вышел. Ведьме нужен черрный кот, а я – серрый.
Наступила тишина. Только потрескивали сучья в костре да гудел ветер в вершинах сосен.
– Темно! Страшно! Словно в пещере нас замуровали, – сказал Црым, озираясь. – Надо бы душу повеселить, а нечем – ни вина, ни браги, ни приличной закуски, только рыба да сухари… – Он было пригорюнился, но взглянул на кота и молвил: – Может, споешь, серый? Потешишь его величество и нас с Бахлулом заодно?
– Мрр… Ммне в голосе я сегодня, – сообщил баюн, лениво помахивая хвостом. Впрочем, эти движения внушали надежду. Подобно всем артистам, кот любил, чтобы его уговаривали.
– Что ж не в голосе? – не отставал скоморох. – Ты сколько мышей слопал? А мы вот без мяса сидим!
– Могу и для вас мышей наловить. Дело нехитррое.
Но путникам эта идея не понравилась. Король и шут в молчании сидели у костра, джинн, устроившись на королевском плече, грыз хлебные крошки. За пределами пятачка, освещенного огнем, тьма была непроницаемой. Сосны, обступившие пригорок, закрывали небо, и Клим, поднимая голову, видел лишь
