«Гадючник, – шептал Клим, спускаясь к нижнему ярусу, – гадючник, гнездовье паразитов…» Странно, но он не ощущал ни голода, ни упадка сил, той обычной релаксации, что наступала после действия зелья. Бодрость не покинула его, он двигался по-прежнему стремительно, почти бежал, не чувствуя признаков слабости.
Взобравшись на край огромной воронки, он повернулся к ущелью, но кот промурлыкал над ухом:
– Ммне туда. Спусти меня на землю и иди за мной. Я тебя выведу.
Некоторое время они одолевали путь в молчании. Клим размышлял, удастся ли его уловка, кот – что было удивительно – не жаловался и не требовал еды, а Бахлул ибн Хурдак задремал, присев на королевское плечо. Они миновали Гнилое урочище и вышли к холмам, где еще недавно возились среди обломков башен пауки. Но сейчас Клим не увидел ни одного робота.
Внезапно кот остановился, задрал голову, всматриваясь в лицо Клима, и произнес:
– Скажи, величество, почему ты его ммне убил? Почему ммне сжег и ммне рразвеял пыль по ветрру?
– Это не решило бы нашей проблемы. Пришлось бы заодно сжечь инкубатор, а потом выслеживать разбежавшихся монстров по всей пустоши. Очень большая возня! А как разделаться с кораблем, как его взорвать или иначе уничтожить, я, баюн, не представляю. И потому пусть разноцветный ублюдок грузит на борт всех своих тварей и всю машинерию и отправляется в космос.
– Без наказания?
– Это как посмотреть, – молвил Клим. – Срок ему назначен день и ночь – точнее, ночь и день, ведь уже темнеет. Завтра вечером увидим, что получится.
Он зашагал в сторону речного берега. «Как посмотреть, как посмотреть!» – билось у него в голове грохотом колокольного набата. Корабль был поврежден при входе в земную атмосферу и не смог затормозить, но, перебравшись в этот мир, все же опустился к северу от Тангутки. Все же опустился! Так сказал трехглазый, но означает ли это возможность продолжить полет? Снова подняться в воздух, преодолеть притяжение планеты и, включив маршевый двигатель, направиться к какой-нибудь другой звезде? По виду их корыто не в лучшем состоянии, скорее, в весьма прискорбном, размышлял Клим. Опять же пауки возились в шахте, что-то ремонтировали. А срок назначен небольшой, всего лишь день да ночь, ночь да день…
«Завтра вечером увидим, – повторил он про себя. – Увидим! Или улетят трехглазые к чертям, или будет им полный трындец и карачун. Что вдоль, что поперек – без разницы!
Хотя второй вариант предпочтительнее, подумалось ему.
На исходе следующего дня, только стали сгущаться сумерки, Клим со всей своей командой уже был на речном берегу. Небеса начали темнеть, но звезды еще не зажглись, лишь над восточным горизонтом повис бледный призрак луны. С реки вдруг потянуло ветром, но – странное дело! – он не принес из пустоши обычных мерзких запахов. Воздух казался чистым, свежим, холодным, с едва заметными привкусами гари и влажной земли. Прыгая с камня на камень, шумели речные воды, расходились круги от всплывших к поверхности рыбешек, вечерний туман окутывал скалы на другом берегу.
Они ждали. Црым, Коба и псоглавец Чунга, закутавшись в плащи, устроились на прибрежных валунах, джинн порхал над ними, кот, фыркая и что-то напевая, прогуливался у их ног. Для старого Мабахандулы прихватили циновку, и чародей, опустившись на пятки, сидел у воды, разглаживал брови и смотрел на небо. Стоя за его спиной, Клим наблюдал, как меркнет дневной свет и удлиняются тени от скал и обгоревших деревьев – они ползли на северо-запад словно стрелы, направленные в центр пустоши. К холмам с руинами башен, к Гнилому урочищу, к инопланетному кораблю…
Тишина. Только рокочет поток, да изредка плеснет у поверхности рыба…
На другом берегу наметилось какое-то движение. Гибкое рыжеватое тело в темных полосках мелькнуло среди утесов, к воде спустился огромный тигр, хлестнул по бокам хвостом. Неторопливо перешел реку, оглядел Клима и его спутников желтыми горящими глазами и ударился оземь. Встал уже человеком, нагим, мускулистым, с каплями влаги на руках и ногах. Чунга бросил оборотню плащ. Закутавшись в него и не нарушая молчания, Гррохатривашана сел рядом с приятелем.
Они ждали. Других отметок времени, кроме солнца и движения теней, у Клима не было, но что-то подсказывало ему, что должный час еще не наступил. Правда, ждать оставалось недолго, десять или пятнадцать минут.
Зона лежала перед ним пустынная и молчаливая, утыканная опаленными стволами, пересеченная оврагами, заваленная покрытыми копотью глыбами. Собственно, уже не Зона, не пустошь Демонов, а просто земля, над которой, вороша пыль, гулял ветер. Возможно, время вернет ее к жизни, вырастет снова лес, ямы заплывут щебнем и глиной, травы и мхи скроют развалины башен, скелеты животных и людей и останки их жилищ. Возможно, вернутся сюда звери и птицы, и лес наполнится щебетом, тихими шорохами, шелестом листвы и звоном чистых ручьев. Но в памяти человеческой, думал Клим, место это останется проклятым краем, и, пожалуй, никто и никогда в него не забредет и уж точно здесь не поселится. Разве что в далеком хайборийском будущем отправят сюда пару экспедиций, чтобы решить научный спор: упала ли тут комета, свалился ли метеорит или приземлилось нечто иное.
Мабахандула глубоко вздохнул, встрепенулись сидевшие на камнях сталкеры и шут, кот замер на месте с поднятой лапой. Над северным горизонтом поднималась огненная звезда, и ее восхождение сопровождали раскаты грома и сотрясение земли. В последних солнечных лучах звезда медленно, с натугой, ползла к зениту, источала пламя, тянула за собой длинный оранжевый хвост; ее полет вызвал зарницы и молнии, полосовавшие темнеющие небеса. Воздух дрожал от грохота, черная туча пыли взмыла с земли, закачались высохшие деревья на речных берегах, два или три упали с оглушительным
