– Уверен?
– Да, это состязание, как ни крути, предназначено для вас семерых. Видимо, это и есть последний этап прохождения лабиринта.
С шумом выдохнув воздух, я решительно сделала шаг, вступая на совершенно круглую поляну, по поверхности которой все так же спокойно стелился туман.
Пограничье летом – это невероятный праздник для всех его обитателей! Как же здорово, что мне удалось вырваться на несколько недель, чтобы побывать дома! Представляю, как обрадуются мама и папа. Ведь я не гостила дома уже несколько лет!
Я невольно прищурилась подставляя лицо ласковому летнему солнышку.
– Ну, ты долго еще будешь топтаться в нерешительности? – Голос брата ворвался в мои размышления, а сам Ким решительно взял меня за руку и потащил к знакомой калитке.
Как же я рада, что все наши противоречия остались в прошлом. Он переборол свою одержимость Фридой и наконец понял, что я была права. Наши отношения вновь стали трепетными и теплыми. Впервые за этот год я была счастлива. Потому, не раздумывая более ни минуты, направилась вслед за Кимом.
Двери нашего дома были открыты, а на пороге до меня донесся голос матери, что сейчас ставила тесто для пирогов, при этом напевая себе под нос какую-то песенку.
– Угадай, кто приехал?! – пробасил с порога брат, заставляя мать замереть от неожиданности и резко обернуться.
Она была такой, как я запомнила ее в последнюю нашу встречу. Темно-каштановые волосы, которых уже успела коснуться седина, были стянуты в тугой узел на затылке. На ней было темное домашнее платье и ослепительно-белый передник. На щеке – след от муки, что остался, когда мама провела рукой по лицу.
Увидев нас, Нима радостно улыбнулась, отчего в уголках ее теплых глаз появились морщинки.
Не говоря ни слова, она нерешительно подошла к нам, с интересом продолжая рассматривать наши лица.
– Ким, – с придыханием сказала она и сжала брата в объятиях. – Как же я истосковалась по тебе, – едва сдерживая слезы, проговорила она.
Стоило ее рукам разомкнуться, а самой Нимарии чуть отойти от Энакима, как я поняла, что более не в силах сдерживаться и решительно шагнула к матери. Но ее взгляд из теплого неожиданно стал растерянным.
– Вы кто? – испуганно прошептала она.
– Мама… – непонимающе сказала я, протягивая к ней руки.
– Простите, девушка, я кто угодно, но не ваша мать, – решительно сказала Нима.
– Ну, мам, – засмеялся Ким. – Это же Мара, помнишь, она жила у нас какое-то время.
– Мара, Мара… – задумчиво проговорила Нима. Ее брови сошлись на переносице от напряжения. – Леонид! – неожиданно закричала она.
– Да? – послышался голос из глубины дома.
– Ты помнишь, Мару? – прокричала Нима, обращаясь к отцу, чьи шаги постепенно приближались. – Иди скорее, Ким приехал!
Шаги стали более частыми, и вот уже отец врывается в сени, а мое сердце болезненно замирает в груди. Так хочется бросится ему на шею, но он, будто не замечая меня, решительно направляется к брату.
– Ким, – шепчут его губы, а на лице появляется скупая улыбка. – Наконец-то ты дома, – говорит он ему.
– Ты помнишь Мару, Леонид? – вновь начинает говорить мама.
– Мара? – Отец непонимающе смотрит на свою супругу, а потом на меня. – Кажется, это ее нам подкинули? Ну, помнишь, весной, когда наш Энаким только родился…
– Да? А, точно… – будто бы сама себе бормочет женщина, что была для меня единственной и настоящей матерью. – Ты подросла, кажется? – неуверенно смотрит на меня она.
– Да… – отвечаю, а такое ощущение, что губы не мои и голос тоже принадлежит кому-то другому.
– Ой, сынок, – неожиданно взмахивает руками Нима и подходит ближе к Киму. – Что у тебя на шее? Кровь? И бинты? – испуганно смотрит на брата она.
Я тут же перевожу взгляд на шею брата, которую несильно обхватывают белоснежные бинты, едва пропитанные кровью.
– Мама, не бойся, – счастливо и открыто улыбается он. – Это следы от укуса моей девушки, – отмахивается от встревоженной матери Ким.
– У тебя есть девушка? И кто она? – тут же меняет тему разговора она.
– Ты же говорил, что вы расстались? – неверяще смотрю я на Кима.
– Мара, не будь ханжой, – отмахивается от меня он. – Ты спишь сразу с двумя нелюдями, я же не придираюсь к тебе.
– Мара спит с двумя мужчинами сразу! – Неверие в глазах отца сменяется презрением. – Лучше бы мы оставили тебя на снегу… – очень тихо шепчет он.
– Ты нас опозорила, – говорит мать.
