исполняли мои команды, плюс ко всему переняли у тебя эту дурацкую манеру обсуждать мои приказы. Вот и сейчас ты меня не слушаешь. Не думай, Илья! Исполняй чётко команду, и всё будет хорошо. Я тебя прикрою. Выдвигайся на счёт «три». Раз!..
По команде снайпера «Васп» сорвался с места и полетел в клубах песка и пыли к сгоревшему тягачу. За несколько десятков метров до вершины бархана он врубил свой «Фриз» и отправил струю по ветру. Как и предполагал Робин, замораживающий поток прибило порывами к земле, и он, расстелившись одеялом по склону, затёк за верхнюю кромку бархана. Через какую-то секунду на возвышенность вылетел оплавленный побитый «Хорнет».
Но и на этот раз снайпер слегка ошибся, фриз-струя задела лишь гусеницы танка и не достала до башни орудия. «Рельса» засвистела и ударила точно в лоб несущегося навстречу «Васпа». Пробитый навылет легкий корпус, сделав сальто назад, в клубах дыма и пламени улетел в песчаную круговерть радиоактивного урагана. Но и «Хорнет», который сейчас дёргался на замороженных гусеницах взад-вперёд, получил своё. Полный усиленный заряд плазмы буквально разорвал десантный танк пополам, разбрызгав расплавленный углерит по вершине бархана. Бой был окончен.
– Прости, Илья, – в эфире прозвучали последние слова Робина, – это была вынужденная жертва…
Но напарник уже не мог его услышать, оплавленный корпус «Васпа» мирно догорал где-то в куче радиоактивного пепла.
«Викинг» выполз из-под слоя песка на поверхность и первым делом принялся зачищать поле сражения. Следуя своей старой привычке, он методично расплавил залпами плазмы абсолютно все корпуса своих подбитых товарищей, не оставляя будущей поисковой команде СПС ни малейшего шанса идентифицировать машины и танкистов. После завершения этого этапа Робин перебил выстрелом шарнир соединения тягача и состава, столкнул раскуроченную машину с бархана вниз и пристроил корму «Викинга» к первому вагону.
Специально разработанный для этих случаев манипулятор впился и намертво приплавился к буксирному крюку состава. Колёсный поезд дёрнулся и поплыл следом за танком. Через минуту он уже полностью исчез в непроглядной пелене бушующего урагана. Где-то там, в небольшом сибирском поселении, его уже поджидали голодные и измученные суровыми условиями атомной пустыни люди, по разным причинам оказавшиеся отверженными в этом новом послевоенном мире.
Глава четвёртая. Элементарные потребности
Музей истории и естествознания в Новом Севастополе расположился в заброшенном подземном заводе по ремонту и обслуживанию подводных лодок. Город «переехал» в Балаклаву буквально сразу же после первой массированной атаки турецкой армии, когда большая часть базировавшегося в Севастополе российско-украинского флота была уничтожена.
Вероломные захватчики напали подло и неожиданно. Эскадрилья штурмовых альфа-стелсов уничтожила корабли у причалов и на якорных стоянках своими ракетами «SOM-V4.4», оснащёнными атомными боеголовками малой мощности. Это был превентивный удар, должный исключить всякую поддержку малочисленной украинской армии с моря и обеспечить быстрый захват материковой Украины. Досталось тогда и самому городу. С тех пор на «фонящие» руины никто не вернулся. Люди достаточно быстро отстроили по соседству Новый Севастополь и наладили там свой нехитрый быт.
Феликс Говоров, молодой человек двадцати шести полных лет, медленно мерил шагами практически безлюдные коридоры и залы, останавливаясь у каждого крупного экспоната музея. Со стороны казалось, что он в эти моменты буквально засыпал. И разговаривал он всегда в своей специфической манере – не торопясь, с длинными паузами. Это создавало ложное впечатление, что парнишка был несколько туповат. А «туповатому» молодому человеку того и надо было. И зачастую насмехающиеся над ним собеседники слишком поздно прикусывали свой не в меру развязный язык, понимая, что сказали уже слишком много лишнего. И только после этого они замечали, какую именно «корочку» извлёк из-под потёртого пиджачка «сонный» парень и держит перед их носом.
И таким образом оперативный агент СПС упрятал за решётку и отправил на вечные работы в марсианские шахты уже не одну сотню радикально настроенных и социально опасных элементов. Правда, отлов последних был для него всего лишь экзотическим хобби. О его настоящей деятельности в отделе мало кто знал. Из живых. Но сегодня Феликс ходил по залам даже не в поисках очередной жертвы. Здесь он сам назначил встречу одному из своих старых знакомых, который частенько подкидывал ему щедрую наличку за разного рода информацию и специфические услуги.
– Здравствуй, Лукас, – тихо и растянуто произнёс он, оказавшись рядом с мужиком в шинели, который с интересом рассматривал чучело гигантского Черноморского Змея, – что-то ты не по сезону себе одёжку выбрал. Не жарко?
– О, привет, Феликс, – Дабл отвлёкся от созерцания уродливой пасти, – это рабочий прикид, имидж, понимаешь ли. И прекрати ко мне вот так подкрадываться, тихо и со спины.
– Хм, зачем мне это надо, к тебе подкрадываться? Всегда проще оправдать свою рассеянность и отсутствие должного внимания коварством постороннего человека.
– Ладно, проехали, – Лукас улыбнулся и пожал руку знакомому эспээснику, – как там дела по моему запросу?
– По которому? Если по последнему, то не очень хорошо, мой друг. Инженерные отряды несут большие потери на пустошах. А потому оружейные склады повсеместно шерстят специальные команды и конфискуют все новые и законсервированные «Изиды». Но до изъятия у частных лиц установленных и используемых установок, думаю, дело не дойдёт. Так что ваш брат-танкист, у кого они уже есть, может расслабиться. А вот лично тебе хоть какую-то модификацию «Изиды» подогнать пока не выходит. Все эти установки на строгом учёте, и я пока не смог перехватить даже одной. Но есть и хорошая новость.
