любого положения. Верно? Поэтому переводите то, что я говорю, и произносите резко. Не оскорбляйте их, но говорите пожестче. Понятно?
Голос ее дрогнул.
— Да. Сама не знаю почему, но я буду выполнять ваши указания. Если...— Она преодолела страх и повернулась к ожидавшим ответа туземцам.— Этот небесный мужчина,— сказала она,— не из нашего народа, а из более могущественного. Он велел мне сказать, что мы, небесный народ, не позволяем себе бросать вызов солнцу, а он осмеливается это делать.
— Вы никогда не осмеливаетесь? — прервал ее кто-то.— Что это значит?
Джойс стала импровизировать.
— Яркое солнце не вредит нашим людям. Мы часто говорили об этом. Разве никто из вас не слышал этого?
Некоторое время все молчали, потом разукрашенный рубцами одноглазый старец неохотно сказал:
— Я слышал это в прошлом году, когда ты и кто-то из ваших лечили детей моего прайда.
— Теперь вы видите, что это правда,— заметила Джойс.
Ван Рейн протянул руку и схватил ее за локоть:
— Эй, что происходит? Разговаривать должен я, а вы своими глупостями можете все испортить.
Она не позволила себе рассердиться и пересказала ему весь разговор. Он удивился и, извинившись, сказал:
— Прошу прощения, девочка. Вы все прекрасно проделали. Теперь я должен сказать речь. Вы будете переводить каждое мое слово, хорошо?
Он наклонился вперед и, размахивая указательным пальцем перед самым носом Ньяронги, резко сказал:
— Ты спрашиваешь, почему я вышел под пылающее солнце? Чтобы показать вам, что я не боюсь его огня. Я плюнул на ваше солнце, и оно зашипело. Мое солнце может съесть ваше за завтраком и попросить добавки, черт возьми! Этот ваш маленький уголек дает слишком мало света, чтобы видеть. Его не хватает даже на то, чтобы напугать ребенка моего народа!
Т'келанцы загомонили и придвинулись ближе, потрясая оружием. Ньяронга возмущенно ответил:
— Да мы давно заметили, что ваш небесный народ почти слепой!
— Тебе приходилось стоять в свете фар наших машин? Ты ослеп при этом, верно? Ты не продержишься на Земле и минуты. Хлоп — и ты уже маленькое грязное облако дыма!
В ответ Ньяронга сплюнул и сказал:
— А вы вынуждены закрываться от нашего воздуха! А вот осмелишься ли ты глотнуть этот воздух? Кто из вас посмеет?
Гневный ропот пронесся по толпе воинов. Ван Рейн презрительно усмехнулся:
— А ты, осмелишься ли ты глотнуть нашего воздуха? Кто из вас посмеет? Видишь, вы слабее нас!
Молодой высокий мужчина, видимо глава прайда, вышел вперед. Его усы дрожали от гнева.
— Я посмею!
— Отлично! Я дам тебе его понюхать.— Ван Рейн повернулся к Джойс: — Помогите мне справиться с этим проклятым аппаратом для восстановления воздуха. Я не хочу, чтобы в мой шлем еще раз проник аммиак.
— Но...
Она беспрекословно повиновалась, отвинчивая выпускной клапан аппарата, висевшего на спине ван Рейна.
— Направьте ему в лицо,— приказал он.
Вожди стояли неподвижно. Джойс представила, какую боль предстоит испытать туземцу. Она никак не могла поднять шланг.
— Двигайтесь! — заорал ван Рейн.
Она повиновалась, и земной воздух рванулся вперед.
Воин вскрикнул и зашатался. Он тер нос и слезящиеся глаза. Еще мгновение он держался, затем упал на руки окружающих. Джойс закрыла клапан, а ван Рейн сказал:
— Я так и знал. Слишком много кислорода, а в особенности водяных паров. Торианцы не переносят нашего воздуха, и я решил, что и эти парни его не выдержат. Скажите им, что он скоро будет в порядке.
Джойс передала его заверения. Ньяронга ответил:
— Я слышал об этом. Зачем вы показали этому бедному парню, что дышите ядом?
— Чтобы доказать, что мы так же сильны, как и вы,— ответил ван Рейн, а Джойс перевела.— Мы еще сильнее. Мы можем загнать вас в вашу конуру, если только захотим этого.
Его слова вызвали дружные вопли. Кое-кто из воинов схватился за оружие. Ньяронга поднял руку, призывая к тишине.
Все замолчали. Слышались только отдельные возгласы да вздохи женщин, доносившиеся из темноты. Старый вождь с гордостью сказал:
— Я знаю, что вы владеете оружием, которого нет в нашем мире. Вы обладаете знаниями, которых нам не хватает, и никто из нас никогда не скрывал этого. Но это не значит, что вы сильнее. Т'келанец силен уже потому, что у него имеется лук, который убивает на расстоянии. Мы — охотничий народ, а вы
