— Дэви, о, Дэви!
Койя бросилась к нему, и они слились в поцелуе на целую минуту или больше. Эдзел тихонько прошествовал мимо. С шелестом набегали на берег волны, кричали морские птицы.
— Я пытался дозвониться до тебя после разговора с боссом, — пробормотал Фолкейн. Все-таки слова были никуда не годным средством выражения радости при встрече.
— Он связался со мной и велел ехать сюда, — ответила Койя, блаженно прильнув к мужу.
— Как наши Хуанита и Икс?
Все эти недели, пока его не было, Дэвид чувствовал, как в ее чреве растет дитя, а теперь и увидел это.
— Толстая и бойкая на язык. Посмотри-ка туда. Идем, — Койя потянула, его за собой.
У края поля стоял ван Рейн, держа за руку свою внучку. Когда вновь прибывшие приблизились к ним, девочка высвободилась, бросилась навстречу отцовским объятиям и, подняв глаза на Эдзела, прощебетала:
— Покатаешь?
Дракон усадил ее к себе на спину, и все направились к дому. Пальмы шелестели на соленом ветру, подслащенном благоуханием жасмина; буйно цвели гибискус и бугенвиллеи.
— С приездом, черт возьми! — зычно воскликнул ван Рейн. — Мы тут все истомились, не знали, то ли вас на котлеты изрубили, то ли еще что стряслось.
Фолкейн остановился. Его ликующую душу будто обдало холодом.
— Значит, вы не получили нашу депешу? — спросил он. — Мы послали ракету из окрестностей Могула.
— Нет, ничегошеньки. Наш банк данных был гол, как зад русалки.
Фолкейн крепче обнял Койю за талию. За время его отсутствия она, должно быть, прошла по девятому, ледяному, кругу ада.
— Я боялся, что она не дойдет, — задумчиво проговорил он.
— Ты хочешь сказать, что ее могли перехватить? — спросила Койя.
— Ja, — прорычал ван Рейн. — Космическая служба, больше некому. Нетрудно понять, что им приказали всю корреспонденцию на мое имя переправлять куда-то еще.
— Но это незаконно! — возмутилась Койя.
— За всем этим, разумеется, стоят «Домашние Компании», и при сложившихся обстоятельствах им чихать, законно это или незаконно. Надеюсь, ты пользовался шифром, Дэви.
— Да, разумеется, — ответил Фолкейн. — Не думаю, что они уже успели разгадать его.
— Нет, но, как ты понимаешь, они не позволили мне получить преимущество, а обстановка хуже поноса. Я был в этом уверен на семь и три десятых… А, вот мы и пришли.
Все поднялись по ступенькам, пересекли веранду и вошли в несколько легкомысленно обставленную комнату, где стоял накрытый стол, ломившийся от яств и напитков.
Чи вспрыгнула на стул, свернулась на нем и затараторила:
— Полагаю, вы слышали о битве, которая разгорается на Обители Мрака. Мы там побывали. Но прежде эти wan-yao jan-qwo chai reng pfs-s-s-t бабуриты упрятали нас за решетку.
В этой фразе, произнесенной на родном языке цинтианки, содержалась краткая оценка всех предков бабуритов, их нравственной и телесной чистоты, равно как и участи, которая постигла бы их, будь на то воля Чи Лан.
— О нет, — выдохнула Койя.
— Погодите, погодите, — скомандовал ван Рейн. — Я решил, что сперва нам надо отведать шнапса, да запить его литровым глоточком пива и закусить спинкой селедки или еще чем-нибудь таким, дабы наполнить трюмы. Ты же не хочешь, чтобы твой новый малыш пристрастился к адреналину, а?
— И эта юная леди тоже, — вставил Эдзел, потому что смех Хуаниты стих, сменившись тревожным молчанием. Эдзел повернулся, снял девочку со своих плеч и принялся перебрасывать с одной исполинской ручищи на другую. Хуанита завизжала от восторга. Родители не роптали, ибо с Эдзелом ребенок был в большей безопасности, чем с любым другим их знакомым, да и с ними самими.
— Ну-с… — что-то мешало Фолкейну безоглядно предаться удовольствиям, — как дела дома?
— Да никак, разве что часовой механизм адской машины уже тикает, — отвечал ван Рейн. — Байард Стори в последний раз попытался втянуть меня в союз с «Семеркой», сиречь сделать ее подчиненным. Я велел ему катиться, и он покинул Солнечную систему. В остальном — только слухи да радиообзоры, авторам которых я бы сделал прививку от истерии.
— Кто такой Байард Стори? — спросила Чи.
