— А не рано ли? — крикнул он, пытаясь перекрыть хриплый вой ланнахов.
— Пусть повеселятся, пока могут,— негромко сказал стоявший рядом ван Рейн.— Ведь очень многие из них вскоре отправятся к рыбам, nie?
— Думаю...— Перед глазами Уэйса встали картины недавней битвы, и он торопливо, почти испуганно сменил тему.— Мне нравится мелодия, а вам? Похоже на старые американские народные песни. Ну, скажем, на «Джона Генри».
— Народные песни — самое то, если сидишь в столице и корчишь из себя народ,— презрительно фыркнул ван Рейн.— Я уж как-нибудь ограничусь Моцартом.
Некоторое время торговец смотрел на бегущую за бортом воду, а когда заговорил снова, в его голосе появились совершенно неожиданные тоскливые нотки.
— Я всегда надеялся, что сумею когда-нибудь понять Баха, старину Иоганна Себастьяна, который говорил с Богом на языке математики. Но, увы, этой старой тупой башке не хватает мозгов. Так что теперь я прошу только о возможности хоть еще один раз послушать «Eine kleine Nachtmusik»[33].
Со стороны плотов, взбивавших воду паучьими лапками весел, донесся грозный рев. Оставив попытку уклониться, Флот медленно и тяжеловесно перестраивался в боевой порядок.
Нетерпеливым взмахом руки ван Рейн подозвал свистуна:
— Быстро! Сбегай наверх и скажи этому чокнутому Трол-вену, чтобы отстал от лодок и занялся плотами. Чтоб никакого им продыху, а главное — не давайте гонцам шнырять между капитанами, пусть-ка попробуют скоординироваться без связи!
Глядя вслед умчавшемуся мальчишке, торговец подергал свою бородку, почти затерявшуюся уже в колючей, слипшейся от грязи щетине.
— Пуп Господень! — взревел он,— Ну почему я должен думать за всех? Святой Никола Угодник, ниспошли мне офицера хотя бы с одной извилиной в башке, и я выстрою тебе собор на Марсе! Ты меня слышишь?
— У Тролвена самый разгар схватки,— заступился за командора Уэйс.— Он не может думать обо всем сразу.
— Может, и не может,— уже тише проворчал ван Рейн.— Может, я вообще единственный в Галактике, кто никогда не ошибается.
Долго убеждать Тролвена не пришлось. Прошло несколько минут — и плоты противника, подошедшие уже до ужаса близко, захлестнул серый смерч. Словно выпущенные из ада дьяволы, ланнахи убивали дракхонов, чтобы тут же самим пасть под ударами противника. Небо и море слились в один кровавый хаос. Уэйс подумал, что в этом водовороте смерти приближение его кораблей может пройти почти незамеченным.
— Не сумели! — крикнул он, колотя кулаком по ледяному борту.— Как Бог свят, они не сумели организоваться!
На боку приземлившегося рядом свистуна виднелась ужасная рана.
— Вон там... Герольд Толк говорит...— С каждым словом из его рта вылетал сгусток крови.— Пустое место... разрезать Флот...
Тоненькое тело судорожно изогнулось назад, а затем мягко опустилось на палубу и замерло. Подняв мальчика на руки, Уэйс услышал, как в пробитых сломанными ребрами легких булькает кровь.
— Мама, мама,— прошептал, задыхаясь, свистун,— Это он топором. Мамочка, сделай, чтобы не больно.
Через несколько секунд он умер.
Залпом цветистых ругательств ван Рейн заставил рулевого развернуть корабль — всего на несколько градусов, на большее неуклюжее сооружение просто не было способно, однако хватило и этого. В совсем уже приблизившейся цепи вражеских плотов зиял разрыв; яростная атака Тролвена мешала его сомкнуть. Покрытая красными, на глазах расплывающимися пятнами, усеянная выпущенными из ослабевших рук луками и копьями, широкая полоса воды прямо, как стрела, указывала на адмиральскую плавучую крепость.
— Сюда! — заорал ван Рейн.— Глуши их! Ешь их с потрохами!
Выпущенный из катапульты дротик с визгом перелетел через фальшборт, вспорол рукав торговца и выбил из палубы сноп ледяных осколков. На «Рейнштаффель» обрушились три потока жидкого пламени.
Огненные пальцы зашарили по палубе. Ярко вспыхнул и упал не успевший увернуться воин, затем настала очередь парусов. На этот раз тушить не было смысла — вслед за парусами огромным факелом вспыхнула обильно политая маслом мачта.
Оставив в покое рулевого, ван Рейн бросился вдоль оплавленной огнем палубы, поскользнулся, проехал на широком своем заду до самого фальшборта и кое-как поднялся на ноги, громко проклиная все сущее. Прихрамывая, он доковылял до штирборта и несколько раз ударил топором по неподатливым вантам.
— Сюда! — Громкий крик торговца перекрыл шум битвы.— Быстро! Да помогите же мне, что вы как неживые! Быстрее, у вас что, мозги протухли? Быстрее, пока мы не проплыли мимо!
Уэйс, командовавший расчетом баллисты, закидывавшей камнями соседний плот, не понял, что происходит. Ланнахи оказались сообразительнее, они столпились вокруг ван Рейна и начали яростно рубить толстые канаты. Сам же торговец бросился к штабелю зажигательных бомб, схватил одну из них и с размаху расшиб об основание горящей мачты.
Когда лед подтаял, мачта покачнулась; еще несколько ударов каменными топорами, ванты лопнули, и она упала налево, прямо на соседний плот.
