– Команди-и-р, нет. Не ходи один. Я бегу-у… жди-и, командир.
– Орк, что там? Орк, твою мать! Что с командиром?
– Орк, что с ним? Где вы?
– Никита, ты где-е?
– Тротил?
Эфир заполнился криками и призывами. Все начинали осознавать, что в миг победы случилось что-то непоправимое и страшное.
Услышав раскаты далекого грома, Зрячий нахмурился. Гроза? Фиг знает. Выброс? Да ну-у! Через двое суток после Вспышки? Так быстро? Не-е, не может быть. Да и не видно предвестников стихии: разноцветных всполохов на куполе Зоны, необычно сильного ветра, давления, повышения уровня радиации, жара, гона мутантов. Хотя, вон аасмен чешет, скачет, как угорелый.
Странно.
Следопыт засобирался. Трофеи, скарб, хабар. Бой уже окончен. Товарищи пали в этом сраном НИИ. «Бастион» побежден (жаль, что не весь!), остатки бегут прочь. Бегут. От кого? От этих военных, показавших секте, где раки зимуют? От незнакомых Зрячему бойцов неопределенной принадлежности. Новая группировка? Да не-е, не может этого быть! Откуда? Зачем? Но «Бастион» бежит. Хорошо бежит! Выброс?
От нового раската анархист вжал голову в плечи. Ого! Сильно.
Он прикинул, как быстро доберется сейчас до подвала лабкорпуса, всего лишь спустившись вниз, укроется там и переждет грозу… или что там надвигается. И бросив последний взгляд за створку оконной рамы, обомлел. Медленно провел ладонью по правому глазу, служившему контрольным, прицельным. И невольно открыл рот.
На крыше НИИ прямо напротив окна Зрячего, в каких-то сорока метрах, стоял тот гад в черном одеянии с шестом в руке. Стоял в боевой стойке и готовился начать атаку.
Но не против него, Зрячего.
Следопыт с трудом проглотил ком в горле и закрыл рот. Он сжал зубы, прищурился и вцепился в цевье винтовки.
Напротив «черного» замер в напряженной позе военный.
Минуту назад Никита выбрался из лифтовой будки на крышу здания, держа в поле зрения и страхуя «валом» все сто восемьдесят градусов обзора. Но маскироваться не пришлось, как и упражняться в дедуктивных методах поиска убийцы Тротила. Этот гад никуда не убегал и не исчезал. Он просто стоял в пяти метрах от спецназовца и ждал. Да, именно ждал того, кто за ним придет. Он все продумал, понимая, что связь со своим бойцом потеряет и первым всполошится именно командир этого спецотряда. Хороший, видимо, командир! Потому что держать связь со всеми должен он и встревожиться, а затем проверить пропавшего солдата тоже обязан он сам. И отомстить, конечно же, лично!
Незнакомцу в длинном черном плаще с большим капюшоном на голове, скрывающим лицо, это и было нужно!
Никита выругался, но не громко, не истерично. Он не суетился, но и не мешкал. Убийца Тротила мог и сбежать. Или прийти не один – вон какой спокойный, возможно надеется на прикрытие.
Истребитель окинул взглядом плоскость крыши. И ее кромки. Никого живого. Два трупа в разных местах. Бастионовец и азиат (Мао КНР погиб последним в схватке с сектантом). Сбитая Холодом нерабочая пулеметная турель уставилась стволом вниз. В углу северной стороны – «энерго» приличных размеров. Под краем бордюра крыши переливался «пузырь», в общем-то, никого до сих пор не напрягая и не мешая. Разве что воронам. Толь крыши чернел пятнами гудрона на сером фоне. Мусор и кое-где пучки травы шевелились от легкого ветерка.
«Чисто. Вроде никого больше. Значит что?! Он один?
Для пущей уверенности Никита перевел ствол «вала» на трупы. Автомат бесшумно чавкнул раз, другой. Мертвяки не пошевельнулись. «Точняк, “двухсотые”. Может за будкой?»
Истребитель на полусогнутых ногах плавно передвинулся в сторону. Не спуская глаз с «черного», метнулся к стенке лифтовой шахты.
Чисто.
Вернулся на свое место.
– Оружие на пол, руки в стороны. Живо-о! – крикнул разведчик, направив ствол оружия на противника. В том, что тот был врагом, спецназовец не сомневался. Конец посоха краснел от крови Будынника.
– Крышу, – твердо и сухо сказал «черный».
– Что, твою мать? Что ты там, сука, лопочешь? Быстро оружие и палку на пол! Руки…
– Это крыша, не пол. И ты сам уходи в нее.
– Что-о ты-ы сказа-а-л?!
Никита сделал шаг вперед. Хотя знал, что в таких ситуациях нельзя сокращать дистанцию с противником. Тот стоял, не шевелясь, безэмоциональный, черствый, безликий. Словно статуя или идол.
В наушнике голосили боевые товарищи, кое-кто из них понял местонахождение командира. И они торопились.
