минуту: довольно большой период времени опять выпал из ее понимания, и Вика двигалась и отвечала что-то совершенно автоматически. Причем на этот раз вроде бы делала все верно. Пришла в себя она, только получив в руки тяжелый, жирный от смазки автомат из длинной дощатой коробки, похожей на гроб для железяк.
– Клеймо, маркировка, номер! – надрывался сержант за одним из столов в углу громадной комнаты без окон, уставленной такими и многими другими ящиками. – Левая сторона ствольной коробки, под колодкой прицельной планки! Находим и подходим по одному!
Машинально Вика покрутила автомат в руках. Что это малокалиберный «АК-74», это было ясно даже ей. Ощущение от того, как ей всунули оружие в руки, не проходило. Самого момента она, от той же своей общей обалделости, не могла вспомнить уже сейчас, через какие-то минуты, но было именно ощущение. Память мышц и кожи.
Звездочка, двухзначный номер, затем пробел и семизначный номер. Найдя нужное без большого труда, Вика шагнула вперед и встала в хвост короткой очереди к столу. Трое ребят перед ней назвали номера своих автоматов. Выждав, пока сержант снова прокричит ту же фразу отставшим и скомандует подходить, она скопировала форму сказанного.
– Рядовая Петрова! Девяносто четвертый год, девять-пять-пять-один-один-шесть-пять!
– Так, девяносто четвертый, номер девять-пять-пять-один-один-шесть-пять!
Забавно, но на слово тут не верили, щекастый сержант-кладовщик внимательно проверил номер, вписал его в журнал, коротким движением развернул его по столу и дал ей расписаться. Бумага в журнале была серовато-желтоватая, чернила в ручке почти закончились, а слева от колонки с повторяющимся «94» – годом выпуска автоматов – у всех стояла аббревиатура ТОЗ[13]. Все это было нелогично, а то и просто глупо. Гораздо проще было проверить номера, затем дать расписаться и только потом выдать оружие каждому. Какое достанется. Видимо, папа был очень прав, когда говорил про «баланс» в вооруженных силах. В том значении, что если все по уставу, то служить невозможно, а если начать его коллективно презирать, то неожиданно получаешь по мозгам от папуасов. В каком месте этого «баланса» находится она сама, Вика не имела понятия, и от этого было чуточку более легко, чем могло быть. Даже смешно…
– Магазины, две штуки.
А то она не видела? Причем пустые магазины. И не рыжие или черные, как все привыкли по фильмам, а фиолетовые.
Вика постаралась иметь на лице спокойное выражение, а не тупо-растерянное, но работало это плохо.
– Кура, – снова сказал ей тот же неприятный худой парень, – дура.
Сказал со злобой, а не с насмешкой. Стараясь обидеть. Но она была старше его лет, наверное, на пять. То есть на четверть жизни. Ей хватило десятка слов, чтобы парень пожалел о сказанном, а хихиканье сзади подтвердило, что все верно. Ну, хоть что-то.
– Второй взвод, первое отделение! В две шеренги стано-вись!
Она в первый раз посмотрела на командира своего отделения внимательно. Ничего примечательного в нем не было, совсем. Лицо абсолютно незапоминающееся, рост средний, волосы не разобрать какие, глаза светлые: то ли серые, то ли темно-голубые. Никто.
Они построились в том же коридоре, не очень торопясь. Командир взвода наблюдал молча, стоя в стороне. Зачем это он так?
– Напра-а-во! В колонну по два, шагом… марш!
Голос тоже был бесцветный. Но деловой и даже уверенный. Это не сочеталось с лицом, но чувствовалось. Короткий этап по коридору, потом по другому, потом снова двойная дверь, ведущая наружу. Там снова было холодно, с темно-серого неба падали одинокие снежинки. Еще полчаса назад от света хотелось жмуриться, а сейчас уже начало заметно темнеть. Оказалось, что первый взвод ждет их на том самом месте, где мерзли они. Двадцать человек с оружием, причем двое с ручными пулеметами. Гранатометчика и снайпера она не заметила, хотя в составе мотострелкового отделения они вроде бы должны быть. Но на кой вооружать до зубов химиков?
Сзади их уже подпирали, и старший сержант перехватил инициативу у командира отделения и построил свой взвод в такие же две шеренги по левую руку от первого взвода. Выровняв строй с использованием коротких, сильных толчков в плечи и животы и нескольких банальных слов, он перешел на правый фланг и замер там. Минут пять или даже больше они все довольно спокойно чего-то ждали. Лично Вика ждала очередных речей командиров разного ранга о долге, который на них возлагает страна, и об ответственности, которое налагает оружие. Это просто напрашивалось, но почему-то не случилось. Вместо этого опять пришлось ждать, все дольше и дольше. По ощущениям – еще минут двадцать, по стрелкам часов – раза в полтора меньше, но им не верилось. За это время влево и вправо по строю взвода прошло несколько слухов, один нелепее другого. Про то, что главнокомандующим вместо пропавшего с вершины «вертикали власти» человека сделают «Батьку» Лукашенко; про то, что их прямо сейчас из химиков переформируют в отдельный легкопехотный батальон и так далее.
– В лыжный, бля… – сказал по этому поводу тот самый худой парень, который все время оказывался рядом.
– Слушай, хватит тебе, – буркнула Вика. Парень еще не забыл произошедший совсем недавно обмен любезностями и тут же замолчал. Минуту спустя Вика спросила, как его зовут. Оказалось, Костей: это имя было в ее поколении довольно редким, она что-то по этому поводу сказала, тот ответил, и в целом «диалог наладился». А когда она отвлеклась, то поняла, что происходит что-то не то. По территории части пробежало несколько небольших групп людей с оружием. Причем если сами они держали новенькие автоматы закинутыми за спины, то пробежавшие держали их в руках. Более того, Вика заметила на
