осознания одного его присутствия. Шейд обнял меня. Он жив, и он такой же особенный, как и я.
— А как наши? Мама, папа…
Шейд улыбнулся.
— Живы и в безопасности, — его голос слегка дрогнул. — Вскоре мы их навестим.
Мое сердце расцвело от радости, но, как обычно, долго это не продлилось. Радость и надежда у меня не задерживались. Я скользнула взглядом по вооруженным алым стражникам, по ранам Кола, по напряженному лицу Фарли и остановилась на скованных руках принца. Слишком уж много он испытал, а теперь вот сменил один плен на другой.
— Освободите его.
Я была обязана ему жизнью… Даже более того… Я должна ему помочь… Однако никакой реакции на мои слова не последовало.
Как ни странно, но первым молчание нарушил именно принц.
— Твои друзья так не поступят, да и не стоит от них этого ждать. Если уж на то пошло, было бы разумнее завязать мне глаза.
Несмотря на все тяжелые удары судьбы, несмотря на то, что принц был вырван из своего обычного окружения, он по-прежнему оставался тем, кем был прежде. Воин крепко врос в его натуру.
— Кол! Помолчи-ка. Ты ничего плохого никому не сделаешь.
Издав смешок, принц мотнул головой в сторону едущих в поезде вооруженных людей.
— Они придерживаются иного мнения.
— По крайней мере нам он не враг, — откинувшись на спинку сиденья, принялась развивать я свою мысль. — Он спас меня на арене даже после того, что я натворила. Мейвен…
— Не произноси это имя! — прорычал Кол.
По моему телу пробежал озноб, а рука Фарли невольно плотнее сжала рукоять оружия.
Слова революционерки заскользили между плотно сжатыми зубами.
— Что бы он ни сделал ради тебя, нашим союзником от этого он не станет. Я не буду рисковать выжившими ради твоего небольшого романчика.
Романчика… Мы оба невольно поежились. Никакого романа между нами не было и нет. После всего, что мы натворили и что было сделано ради того, чтоб нас разлучить, ни о каком романе не может быть и речи вне зависимости от того, желаем ли этого мы или нет.
— Мы будем продолжать нашу борьбу, но после такого вероломного предательства серебряных мы просто не сможем больше им доверять.
Слова Килорна были произнесены куда более мягким тоном. Этакий бальзам на душу, попытка помочь мне понять их точку зрения. Да только его глаза метали недобрые взгляды в сторону принца. Килорн явно не простил Колу пыток в темнице и ужасного зрелища замерзшей крови.
— Из него получится ценный пленник.
Они не знали Кола так хорошо, как успела изучить его я. Эти люди не понимали, что, пожелай принц, и все они будут через пару секунд мертвы, а он окажется на свободе. Почему же он не бежит? Когда наши взгляды встретились, я все поняла. В глазах Кола было столько тоски, что сердце мое болезненно защемило. Он измотан. Он сломлен. Он утратил желание бороться.
Часть меня тоже с радостью готова была смириться, предпочтя борьбе добровольные цепи покорности и молчания, вот только всю мою жизнь я именно так и делала, чередуя грязь с шелковыми одеждами, а тени интриг — с темницей. Я больше никогда никому не покорюсь. Я буду сражаться.
То же самое я могла сказать о Килорне, Фарли и прочих.
— А как насчет таких же, как я и Шейд?
Голос мой дрожал, однако я ощущала себя исполненной сил, как никогда прежде.
Фарли, кивнув, похлопала рукой себя по карману.
— У меня список с именами.
— Мейвен тоже будет их искать, — спокойным голосом сообщила я Фарли.
При имени брата Кола передернуло.
— Он попытается разыскать их с помощью базы данных о крови, а потом объявит охоту.
Мчавшийся по темным туннелям поезд качало из стороны в сторону, но я смогла подняться на ноги. Шейд попытался меня поддержать, но я отмахнулась. Я должна устоять сама, без посторонней помощи.
— Он не должен добраться до этих людей прежде нас.
Я высоко подняла голову, чувствуя вибрацию мчащегося вперед поезда. Это придало мне сил.
— Мы обязаны его опередить.
Когда мне навстречу ступил Килорн, его лицо приняло решительное, несколько возвышенное выражение. Словно бы и не было на нем всех этих ссадин и порезов. Я увидела в его глазах красный рассвет.
