стащить.
— Думаю, этого тебе на первое время хватит, — произнес он прежде, чем я успела что-то сказать.
В свете, исходящем из окон постоялого двора, его глаза казались цвета червленого золота и при этом необычайно теплыми. Годы, проведенные за моим занятием, научили меня хорошо разбираться в людях: темные волосы незнакомца сверкают бриолином, кожа бледная, как у слуги, а вот сила под стать лесорубу… широкие плечи и сильные ноги. Незнакомец оказался молодым, старше меня, не на год или два, а прилично…
Мне следовало бы целовать ему сапоги за то, что не только отпустил меня, но и сделал такой щедрый подарок, но мое врожденное любопытство, как всегда, взяло верх.
— За что?
Вопрос прозвучал глухо, отрывисто. После сегодняшнего дня это и неудивительно.
Вопрос озадачил незнакомца. Он пожал плечами.
— Тебе деньги нужны больше, чем мне.
Мне захотелось бросить монету ему в лицо и сказать, что и сама смогу о себе позаботиться, но какая-то часть меня была умнее. Разве сегодняшний день ничему тебя не научил?
— Спасибо, — поблагодарила я, заставляя себя улыбнуться.
Молодой человек засмеялся в ответ на мою вымученную благодарность.
— Не мучь себя.
Незнакомец сделал шаг ко мне. Более странного человека я прежде не встречала.
— Ты ведь в поселке живешь?
— Да, — ответила я, мысленно окидывая себя взглядом.
Выгоревшие волосы… грязная одежда, не говоря уже о мертвом взгляде моих глаз. Кем еще я могу быть, как не поселянкой? Молодой человек являлся полной моей противоположностью: чистая рубаха тончайшего полотна, начищенные до блеска башмаки из мягкой кожи. Под моим пристальным взглядом незнакомец стоял и поигрывал отворотом своего воротника. Все это очень меня нервировало.
В лунном свете незнакомец казался ужасно бледным. Глаза пронзительно на меня уставились.
— Тебе нравится здесь жить? — спросил он.
Его вопрос едва не вызвал у меня смех, но веселым незнакомец отнюдь не выглядел.
— А такие дураки вообще встречаются? — наконец ответила я вопросом на вопрос, размышляя, к чему, черт побери, он клонит.
Но вместо того, чтобы ответить быстро и резко, как это всегда делал Килорн, незнакомец некоторое время молчал. Лицо его омрачилось.
— Ты сейчас возвращаешься в поселок? — вдруг спросил он, указывая рукой на дорогу.
— А в чем дело? Вы же не боитесь темноты? — с намеренной медлительностью процедила я, складывая руки на груди.
Но где-то в глубине моего сознания теплился страх. Как-никак, а он силен, быстро двигается, я же стою здесь совершенно одна.
Незнакомец улыбнулся. Его улыбка вернула мне спокойствие, что, впрочем, само по себе беспокоило.
— Нет, но я хочу быть уверен в том, что до конца ночи ты больше не будешь лазить по чужим карманам. Ты же не хочешь отвадить отсюда половину завсегдатаев? Меня, кстати, Колом зовут, — произнес он, протягивая руку для рукопожатия.
Помня об обжигающем прикосновении, я не прикоснулась к коже Кола, а, повернувшись, зашагала по дороге быстрым, почти неслышным шагом.
— Мара Барроу, — бросила я через плечо.
Длинные ноги Кола без особого труда догнали меня.
— Ты всегда такая любезная? — закинул пробный камень молодой человек.
Как ни странно, но интерес к моей скромной персоне со стороны Кола был даже приятен. Холодное серебро в руке, впрочем, несколько уняло мою прыть. Я подумала, что у Кола в карманах должно найтись еще кое-что. Серебро для Фарли! Как мило!
— Господа, вижу, неплохо тебе платят. Целую крону в кошельке не каждый себе позволить может, — отрезала я, желая повернуть разговор в интересное мне русло.
Сработало — лучше не бывает.
— У меня хорошая работа, — ответил он, уже сам желая сменить тему беседы.
— Тебе повезло.
— Но ты…
— Мне пока еще семнадцать, — пустилась я в объяснения. — До призыва в армию у меня еще есть время.
Глаза Кола сузились. Губы сложились в суровую линию.
— А сколько все же? — спросил он.
