Так оно, наверное, все и было: в Ялту матросы приплыли не воевать (войск в городе не было), а грабить и безобразить. И получив за свои художества по мордам, матросы призвали на помощь еще два эсминца и зачистили Ялту снарядами…
Засим победители занялись расстрелами. Убивали с видом на море — на главном молу.
Через полгода об этом стихами расскажет юный Владимир Набоков:
ЯЛТИНСКИЙ МОЛ В ту ночь приснилось мне, что я на дне морском… Мне был отраден мрак безмолвный; Бродил я ощупью, и волны, И солнце, и земля казались дальним сном. Я глубиной желал упиться И в сумраке навек забыться, Чтоб вечность обмануть. Вдруг побелел песок, И я заметил, негодуя, Что понемногу вверх иду я, И понял я тогда, что берег недалек. Хотелось мне назад вернуться, Закрыть глаза и захлебнуться; На дно покатое хотелось мне упасть И медленно скользить обратно В глухую мглу, но непонятно Меня влекла вперед неведомая власть. И вот вода светлее стала, Поголубела, замерцала… Остановился я: послышался мне гул; Он поднимался из-за края Широкой ямы; замирая, Я к ней приблизился, и голову нагнул, И вдруг сорвался… Миг ужасный! Стоял я пред толпой неясной: Я видел: двигались в мерцающих лучах Полу-скелеты, полу-люди, У них просвечивали груди, И плоть лохмотьями висела на костях, То мертвецы по виду были И все ж ходили, говорили, И все же тайная в них жизнь еще была. Они о чем-то совещались, И то кричали, то шептались: Гром падающих скал, хруст битого стекла… Я изумлен был несказанно. Вдруг вышел из толпы туманной И подошел ко мне один из мертвецов. Вопрос я задал боязливый, Он поклонился молчаливо,
