Александр Беляев

огромной комнате. Устроившись на одной из пустующих кроватей, я осталась ночевать. А утром, как только взошло солнце, мы тихо вышли из калитки и отправились в путь. Вещи несла я, так как багаж Александра Романовича был невелик.

По дороге мы несколько раз останавливались. Мой спутник ложился на траву и отдыхал, потом мы двигались дальше. Путь был долгим и трудным, но Александр Романович не жаловался.

Дома нас уже поджидали родные. Александра Романовича мы приняли в свою семью, отдав ему одну из комнат. Уже через несколько дней Лёва устроил его на должность инспектора уголовного розыска.

В уголовном розыске не было фототеки для учета преступников. Под руководством Александра Романовича организовали фотолабораторию, а сам он, по совместительству, стал еще и фотографом. Я помогала ему проявлять и печатать снимки».

Продолжает Беляев:

«Несмотря на все это, приходится голодать. Помещение не отапливается. Все вместе создает такую обстановку, что у меня нет особой уверенности в том, что я [не] свалюсь опять. А это было бы… но, впрочем, зачем заглядывать в будущее. Я хотел перебраться на родину или в Москву. Звали и родные на хутор в Смоленской] Губ[ернии], но врач посоветовал еще жить в Крыму.

Пишите подробно о себе. Как живут Маргарита] Сер[геевна] и Никол[ай] Гаврилович] (родители В. В. Былинской. — З. Б.- С.)? Когда Вы вышли замуж?

Очень рад, что Вы вспомнили обо мне. Теперь особенно ценишь друзей, а ведь мы с Вами были хорошими друзьями — не правда ли? Ну, будьте здоровы.

Ваш Шура-Ром».

Итак, как мы видим, Беляев всем недоволен и никакой благодарности ни к кому не испытывает. Такое отношение легко объяснить неадекватным восприятием, проще говоря — капризами человека, долгие годы страдающего страшным недугом.

Но внимания заслуживает еще одна особенность письма — та, о ком в нем нет ни слова. И это Маргарита Константиновна Магнушевская. А ведь она не только волокла на себе вещи Беляева и терпела его в своем доме.

Вот еще один абзац из ее воспоминаний:

«В 1922 году, перед Рождественским постом, мы с Александром Романовичем венчались. Венчание было очень скромным. В церкви не было никого постороннего.

Присутствовали моя мама, Лёва и, в качестве шафера, его друг»…

Рождественский пост длится с 28 ноября по 6 января, а по старому стилю — с 15 ноября по 24 декабря.

Письмо Беляева Вере Былинской датировано 22 ноября. Если вести счет по старому стилю, то это седьмой день поста, а если по новому — до поста остается еще 5 дней. В любом случае, 22 ноября Беляев или уже был женат, или твердо знал, что не позже чем через четыре дня станет мужем. Но в письме старой подруге он о своем вступлении в брак не упоминает совершенно!

Случайность? Нет, таких случайностей не бывает! Просто Беляев не считает свой брак с Маргаритой Магнушевской чем-то серьезным и долговечным и ему до смерти не хочется жечь мосты в отношениях с Верой Былинской, в замужестве Прытковой. А если предположить, что и Вера не смотрит на свое нынешнее замужество как на нечто окончательное и обязывающее?!

А через два года — 1 сентября 1924-го — Беляев шлет Вере Прытковой-Былинской открытку:

«Здравствуйте, Вера Васильевна!

Если Ваш адрес не изменился, я разыщу Вас. Мой адрес — вверху (Москва. Покровка. Лялин пер., д. 14, кв. 1. — З. Б.- С.).

Напишите, получили ли это письмо, и я постараюсь увидаться с Вами. Сколько лет мы не виделись?

Я живу в Москве.

Шур Романыч. Б.»[185].

И снова о желании свидеться, и снова опущена всего одна деталь: в Москве Беляев проживает не в одиночестве, а с молодой женой, которая пять месяцев назад родила ему дочь…

Но на дворе пока все еще 1922 год, дело происходит в Ялте и личная жизнь не избавляет от общественной.