выясняется, что Штерн-Штирнер теперь проживает в Москве, начисто утратил память о своем прошлом и совершенно искренне считает Штирнера чудовищем. По просьбе Эльзы Каминский на четверть часа возвращает Штерну память, и тот заявляет о полной своей непричастности к гибели банкира Готлиба. Эльза облегченно вздыхает, а Штирнер вновь становится Штерном. После чего хозяйка дома по просьбе гостей играет на рояле «Лебедя» Сен- Санса. До этого момента можно было не задумываться, отчего, сменив имя, Эльза Глюк избрала невзрачную фамилию Беккер. Теперь объяснилось и это —
Очарованные музыкой герои расходятся по спальням, намереваясь утром отправиться на ловлю диких зверей.
До этого места содержание книжной и газетной версий романа практически совпадает. А дальше пути газеты и книги расходятся.
Заключительная глава газетного романа называется «Властелин мира». Поскольку речь пойдет всего об одной главе, и с 1926 года она не перепечатывалась, приведем ее полностью:
«Еще до восхода солнца путники вышли из дома.
— Все в сборе? Где проводники? — спросил Дулов.
— Они сейчас придут, — ответила Эльза и ударила в небольшой гонг, висящий у веранды. Два чернокожих выбежали из флигеля и присоединились к охотникам.
— Ну, вот, теперь все, — сказал Дулов. — Идем же! Что вы, Качинский?
Но Качинский не двигался. Он стоял сосредоточенный, как будто прислушивался к чему-то.
Дулов шевельнул бровями и тихо сказал, обращаясь к Эльзе:
— Очевидно, с ним говорят из Москвы… Так рано? Что-то срочное.
А Качинский вынул из кармана коробочку, которую уже видела Эльза, приложил к виску и сосредоточился еще больше; губы его плотно сжались, и он даже прикрыл глаза. Потом вздохнул, спрятал коробочку и сказал:
— К сожалению, наша охота отменяется…
— Почему? — спросила недовольно Эльза.
— Приказ из Москвы, — ответил Качинский… Мы должны, не теряя ни минуты времени, отправиться в обратный путь…
— Что-нибудь серьезное? — спросил озабоченно Дулов.
— Да, нам придется охотиться на более крупную дичь.
— Более крупную, чем львы? — с удивлением спросила Эльза.
— По крайней мере, на более опасную…
— Война? — спросил Дулов.
— Уже! — отозвался Штирнер.
— Да, уже, — ответил Качинский. — Для нас это не было неожиданностью. Вопрос был во времени…
— Но с кем? — опять спросила Эльза.
— Со всем миром! — ответил Качинский.
Дулов уже дал мыслеприказ, и на яхте лихорадочно готовились к отплытию.
Пока шли все эти сборы, Качинский объяснял Эльзе положение вещей.
— С тех пор, как в руках нашего правительства оказалось новое могучее орудие, все буржуазные государства стали готовиться к борьбе с нами. Мы оставались верны нашей миролюбивой политике и не выступали зачинщиком…
— Тут были и другие причины, — усмехнулся Дулов.
— Ну, конечно, — ответил Качинский, — как бы то ни было, не мы первые бросаем вызов. Ну-с, простите за беспокойство. Позвольте поблагодарить вас за приют…
— Я провожу вас, — сказала Эльза дрогнувшим голосом.
Путники спустились к берегу.
— Прощайте, — сказала Эльза, протягивая руку Штирнеру.
— Лучше скажите: до свидания. По крайней мере, я надеюсь вернуться живым с войны, значит, мы еще встретимся. Думаю, что ни одной капли крови не прольется в этой войне, хотя она будет войной не на жизнь, а на смерть — войной между старым и новым миром…
— Паруса подняты! — торопил Качинский.
Путники наскоро попрощались, уселись в шлюпку и скоро взошли на борт яхты. Стоя на борту, они махали оттуда шляпами и платками. Эльза с берега следила за яхтой. Огненный шар солнца поднялся из-за горизонта и залил красным светом яхту. И развевающиеся в руках платки были красны, как поднятый брейта-вымпел. Попутный ветер надул паруса и яхта легко понеслась вперед…
Штирнер, Качинский и Дулов сидели молча. Они слушали вести из Москвы. Штирнер оказался не совсем прав. Без крови не обошлось и в этой
