И то, чего ты никогда не помнил. Знаю про то, как ты послал валентинку Женьке из параллельного класса и, не подписав ее, так никому и не сказал, что это сделал ты. Знаю о том, как в пятнадцать лет обчистил кошелек собственного отца, чтобы предаться разгулу со своими друзьями. Ты им тогда сказал, что эти деньги тебе прислала бабушка на грядущий день рождения. Знаю о том, что случилось в твоей квартире ровно девяносто четыре дня, шестнадцать часов и тридцать одну минуту назад. Знаю, что тело, вылетевшее из окна, упало на «мерседес» Аслана Рашидовича Масхадова. Между прочим, там во время удара сидела и красила свои глазки жена Аслана. Представляешь ее испуг в тот момент? Мм?
– Да кто же вы? – почти потеряв дар речи, спросил Саша. – Я… что… господи, да что это творится? Что происходит?
– Давай начистоту, ладно? Ты не первый, кому я сейчас кое-что расскажу. Я слегка контролирую твой разум, так что не бойся, в обморок не грохнешься, да и эмоции будут слегка подавлены. Так вот: я не от мира сего.
– Ты – дьявол?!
– Нет, нет, что ты. Я маленький пузатый ангелочек-карапуз с золотистым нимбом и пушистыми крылышками. Нет, конечно, ввязываться в вашу мифологию попросту глупо. Я всего лишь скромный добряк, предлагающий тебе небольшой дар. Смекаешь?
– Дар? В смысле вы меня накормите и дадите попариться в бане?
– Да нет же, глупышка. Еда, парилка и шлюхи – это все бесплатное приложение. Я же предлагаю куда большее, чем просто утоление голода всех видов. Я предлагаю тебе… вернуть к жизни мать.
На этом моменте Саша окончательно перестал воспринимать окружающее как реальность. Он готов был ко всему, что скажет Лагош, но это…
– Давай так. Мы сейчас с тобой пойдем на праздник, ты наешься, натрахаешься, отпаришь свои ляжки, а потом мы вернемся к этому разговору. Идет? Но учти, что отказа я не приму. Не захочешь принимать мой дар – обижусь, а обида моя очень злая, поверь. Ну что, готов повеселиться?
Саша с трудом проглотил подошедший к горлу ком. Он окончательно запутался. Но по каким-то причинам он верил каждому слову Лагоша, каждому его утверждению. И эта слепая вера заставляла подчиняться.
– Да. Я готов.
Глава 5
Джамаф снарядил гостей как следует. Откуда-то у него взялись несколько комплектов легких, но прочных белых халатов, защищающих все тело, от подбородка и до самых пят, от колючего песка и палящего зноя. Кроме того, халаты эти имели функцию защиты туловища от колюще-режущего оружия: в области груди, живота, спины и паха были вшиты десятки наложенных друг на друга металлических чешуек, напоминающих панцирь какого-нибудь свирепого зверя. На головы иномирцы натянули легкие куфии, но не столько ради защиты от солнечного света, сколько из соблюдения местных традиций. Лица гостей также скрывали белые маски, как и было положено всем приезжим в ханство чужеземцам.
Отшельник взял с собой свою чудную лошадку, но садиться в седло не стал – вместо этого он повел скакуна за поводья, предварительно взгромоздив на него сумку с припасами, водой и на всякий случай походными палатками, свернутыми в плотные кули.
До города была всего пара часов пути, и Джамаф знал дорогу как свои пять пальцев. Он уверенно вел спутников через постоянно меняющие форму и положение барханы, словно чувствуя, где находится цель. По дороге он успел рассказать Виктору и Даше о том месте, куда они направлялись.
А шли они в небольшой город под названием Хау Грушмаль, названный так в честь его основателя – предприимчивого торговца, однажды разбившего в этих краях лагерь, разросшийся за десятки лет до крупного купеческого поселения. В городе проживало всего около полутысячи пепельников, но все они были сплочены как настоящая община: каждый работал на благо общества не покладая рук. Товары, которые производились в Хау Грушмале – оружие, одежда, продовольствие и скот, – продавались там же на крупном рынке, в который съезжались каждый день сотни любителей закупиться оптом и дешево. Потому-то этот город и был столь популярен и по сей день оставался одной из самых важных торговых точек во всем ханстве.
Но кроме рынка было и еще одно место, привлекавшее пепельников со всего ханства и даже из-за его пределов: здесь находилась самая известная, крупная и старая арена для зрелищных сражений. В основном дрались рабы – па’вухаррены; суть та же самая, что у земных гладиаторов. Но иногда приезжали показать себя и прославленные свободные воины. Джамаф сказал, что, если на то будет воля гостей, они сходят посмотреть на бои.
Город возник перед самым носом абсолютно внезапно. Он словно выплыл из-за барханов и предстал перед путниками во всей своей красе. Хау Грушмаль не был окружен стенами. Точнее сказать, что это рынок был окружен городом. Вокруг сотни палаток плотно друг к другу стояли несколько десятков крупных двух-, а то и трехэтажных домов. Семьи пепельников никогда не состояли из одной лишь пары мужа и жены. В одном доме всегда жили старшие, их дети с женами и мужьями, их дети, а порою и дети детей. Это помогало им не жить впроголодь: каждый вносил свою лепту в развитие фамилии, начиная с самых ранних лет – даже десятилетние ребятишки рано поутру уходили к озеру, чтобы к полудню принести домой рыбы на обед.
На фоне города возвышалась вторая по значимости достопримечательность – арена. Огромное здание в форме вытянутого шестиугольника, усеянное тридцатью тонкими, но высокими башнями с закругленными навершиями, было видно издалека. Арену украшали прикованные к ее стенам за ноги тела поверженных в боях па’вухарренов, а также знамена всех знатных домов, которые когда-либо выставляли здесь своих рабов на выступление. По спине Виктора пробежал неприятный холодок, когда он представил себе это варварское зрелище, но почему-то ему очень хотелось увидеть все это воочию.
На входе в Хау Грушмаль путников встретила вооруженная охрана. Трое крепких пепельников с секирами наперевес оглядели лошадь Джамафа, смерили иномирцев подозрительными взглядами и пустили всех в город. Когда они что-то сказали отшельнику, Виктор вдруг понял, что совершенно не знает
