Барвин, Лешер и Саша сложили из глиняных кирпичей уменьшенную копию пирамиды, которую они взорвали в том месте, где освободили от зловещего контроля Раптора. На усеченную вершину алтаря возложили тело принесенного в жертву темным богам стервятника. Барону и доктору эта затея жуть как не нравилась. Они уж очень не хотели попасть в немилость Света, которому поклонялся человеческий род уже многие-многие столетия.
Раптор попросил всех встать по разные стороны алтаря, а сам же, обмазавшись кровью жертвы с ног до головы, опять впал в транс. Результат не заставил себя долго ждать: всего через полминуты перед глазами команды появилось некое аморфное облачко, отдающее явным морозом. Облачко это постепенно стало принимать более человеческий облик, но до полноценного человека конечно же недотягивало. Когда дымчатые «ноги» коснулись песка, тот покрылся яркой белой изморозью.
Непонятно каким образом доктор Лешер узнал в появившемся духе своего мертвого брата.
– Ангус! – воскликнул он. – Это ты?
– Это я, – подтвердил призрак. – Я хочу поблагодарить вас всех за мое спасение, а также спасение нескольких тысяч неприкаянных душ, которые до вашего появления не могли отыскать дороги в вечный Свет. Но теперь же путь чист, и ничто не мешает нам отправиться туда, в место, из которого нет обратного пути.
– Но вы все еще остаетесь здесь, – заметил Саша. – Почему?
– Мы благодарны тебе, Странник. Ведь так тебя теперь называют в этих краях? Мы благодарны тебе за наше спасение и ждем часа, когда сможем тебе помочь. Если бы не ты, мы так и томились бы в заточении целую вечность. А каждый день в нашем состоянии длится словно целый год. Это мучительно. Мы хотим отправиться в Свет. Хотим, но сперва ждем. И мы дождемся. Мы чувствуем, как над герцогством сгущаются тучи, и ветер дует с южной стороны.
– Вы сможете помочь нам в войне? – спросил Барвин. – Вам это не будет в тягость?
– Мы не можем умереть. Нам не страшна сталь. Мы поможем вам, а затем пойдем своим путем.
– И как нам вас призвать на поле боя?
– Просто позовите нас, и мы придем на ваш зов.
Произнеся последнюю фразу, Ангус растворился в воздухе, оставив после себя лишь легкое ощущение холода.
Команда переглянулась. Все перевели взгляд на Сашу, словно задавая какой-то безмолвный вопрос. Иномирец сперва не понял, чего от него хотят, но через мгновение догадался: все хотят поддержки. Ведь теперь он их лидер. Он поведет их к победе и славе. Подумав, чего бы такого эпичного он мог произнести перед своими друзьями, развел руками и сказал:
– Ну что я могу сказать? Завтра мы зададим жару герцогским прихвостням.
Глава 15
Хоть Крамм и обещал Даше, что жизнь ее окажется на плантации гораздо легче, чем жизнь остальных рабов, девушка никакой легкости не заметила. Распорядок суток оставался неизменным изо дня в день, за исключением нескольких случаев, когда хозяин брал Брахти с собой в город. С рассветом приходилось вставать и сразу же идти работать на плантацию. Конечно, девушку не заставляли окучивать и поливать растения, зато ее принуждали использовать рунную магию, чтобы побеги росли за считаные часы. Как оказалось, Крамм имеет возможность регулировать силу сдерживающего магию ошейника при помощи талисмана на шее. За Дашей тщательно следили, пока та проводила свои ритуалы. Одно неверное движение, хоть отдаленно напоминающее попытку нанести вред хозяину, – и она жестоко наказывалась. Сперва били хлыстом по спине. Потом палкой. В последнее время не гнушались ударами довольно увесистой дубинки. В итоге Даша все-таки научилась двигаться медленно и плавно, так, чтобы ее желание переместить руку к очередному побегу не расценили как покушение на хозяина.
Девушку обрили наголо, чтобы она не особо отличалась от остальных женщин рода пепельников. Остальные рабыни недолюбливали новую «любимицу» хозяина и постоянно делали разные гадости, которые в цивилизованном мире назвали бы «детскими». Они плевали Даше в спину, измазывали ее кровать семенами жгучего растения, от которого потом шел жуткий зуд по всему телу, клали в ее обувь фекалии животных, а иногда даже и свои, все время обзывали ее «грязной человеческой шлюхой», и ради такого даже выучили эту фразу на авельонском языке. А хозяин будто и не замечал всего этого, позволяя рабыням издеваться над Дашей как они только захотят. Единственная вещь, которую он всегда пресекал, – это рукоприкладство. Бить «грязную человеческую шлюху» запрещалось под любым предлогом, и наказывалось это по всей строгости. Однажды девушку побили за то, что она косо взглянула на своих «сестер по несчастью». Побили так, что живого места не осталось. Повсюду появились синяки и ссадины, правый глаз заплыл, а два пальца на левой руке оказались сломаны.
Зачинщицу казнили на месте, перерезав ей горло, а тело прилюдно скормили псам. В назидание, так сказать.
Трижды Крамм возил Дашу с собой в город. Два раза на встречу с какими-то чиновниками и единожды побыть «питомцем» на играх, пока хозяин смотрит бои па’вухарренов. Разумеется, Крамм ничего не сообщил девушке о появлении Виктора и Джамафа. Для него это тоже была своего рода игра. Он так развлекался, и развлекался не просто так. Он узнал, что тот человек – Виктор – был влюблен в Дашу-Брахти и готов был ради нее пойти на все. Но видел, что девушка, скорее всего, нашла свою любовь совершенно в другом существе. Роджер, пока еще не заслуживший звание па’вухаррена, постоянно находился рядом с Дашей, как только выдавалась свободная минутка. Он выискивал для нее вкусную еду, приносил чистую воду, всегда защищал ее от завистниц и желающих покуситься на ее честь. К сожалению, удавалось это далеко не всегда.
