Северные огни

теперь, когда они, так сказать, отъединены от главы дома, предоставлены сами себе, вдали от сего блестящего джентльмена, который затмевал их и отодвигал в тень в гостиной Скайлингдена? И столько внимания уделил мистер Томас Доггер этому джентльмену, именно на нем сосредоточив все свои законнические мысли, подсказанные замечаниями доктора Холла по дороге в Скайлингден, что ихо r et filia толком и не заметил. С тех пор поверенный их не видел, и дороги их до сего дня не пересекались; так что же такое вдруг вызвало ныне его интерес? А вот еще наболевший вопрос насчет самого мистера Вида Уинтермарча: он ведь до сих пор так и не совершил ожидаемого паломничества в Проспект-Коттедж, дабы воспользоваться советом тамошнего весьма респектабельного поверенного.

Что-то заинтересовало его в облике пресловутой миссис Уинтермарч и в меньшей степени — во внешности ее дочери; вот мистер Томас Догер и застыл на месте в тени коттеджа, глядя, как эта дама обходит ярмарку, маленькая Ровена держится рядом, а справа поспешают две служанки. Да, есть что-то такое в ее лице, и в глазах, и в длинном остром носе, и в бледном покатом лбе. Уж не напомнила ли она ему миссис Доггер, ведь миссис Доггер славится своей неказистостью? При этой мысли поверенный с трудом сдерживает дрожь. Он уж подметил, что у миссис Уинтермарч, при всей ее невзрачности и бледности, прелестнейшая фигурка, в то время как миссис Доггер фигурой вовеки похвастаться не могла, равно как и ничем другим; да и в характере ее нет ровным счетом ничего примечательного. Если не считать зеленого чая, что миссис Доггер регулярно заваривает мужу, и ее хозяйственных способностей — а то же самое без труда обретешь в любой исполнительной служанке. Ни к чему-то она не пригодна, да и взгляд джентльмена отнюдь не радует. Их благословенный союз заключен так давно, что Томас Доггер уже и не помнит, зачем на ней женился. Да, конечно, в последнее время она приносит некую пользу, к примеру, отведывает стряпню вороватой шеф-поварихи миссис Симпкинс; но это вполне обоснованно, учитывая историю миссис Симпкинс, и не выходит за пределы и рамки супружеских обязанностей миссис Доггер.

Поверенный хмурит брови и решает немедленно отправиться в «Герб» и припасть к источнику aqua vitae, дабы не вспоминать больше о домашнем очаге. Его блестящие глазки задерживаются на мгновение на чопорной и надменной фигуре Ларкома, что мыкается неподалеку. Непокорный челядинец хозяина пока не заметил; и на краткое мгновение, словно по привычке, поверенный задумывается, не обратить ли к нему заслуженный упрек касательно состояния серебряного прибора и колокольчика над кроватью, а также провалившейся ступеньки на черной лестнице, но решает воздержаться, вспомнив, что не далее как нынче утром его супруга сама отпустила лентяя-слугу на ярмарку — приобрести кое-какой снеди для кладовой Проспект-Коттеджа. Тут мистер Доггер, отвлекшись на миг от собственных мыслей, мрачно всматривается в пространство, приоткрыв губы — вполне в адвокатской манере, вот только обычно с уст этих льются медовые речи, а не молчание, — ибо вон там, на другой стороне дороги, в толпе торговцев и прочих поселян замаячила приземистая, толстенькая фигура самой миссис Доггер. Не в силах противиться зову ярмарки, покорная супруга покинула Проспект-Коттедж, дабы посодействовать Ларкому в пополнении запасов.

Мистер Доггер взирает на нее с тем же начальственным недоумением, как если бы видел перед собою письменные показания свидетеля с противной стороны или неразборчивые каракули завещания, нацарапанного безденежным клиентом. Поверенный поневоле сравнивает супругу со стройной, женственной миссис Уинтермарч, и лицо его мрачнеет еще больше. Из Проспект-Коттедж, размышляет он, уютного домика, где любой джентльмен был бы рад шляпу повесить, вышло бы расчудесное холостяцкое жилище. И что только толкнуло его на роковой путь супружества бог весть сколько лет назад? Возможно, дело, в том, что мистер Паркер Принг, его покойный благодетель, всеми силами способствовал этому союзу? («Надо тебе жениться, Доггер, надо тебе жениться, ежели претендуешь на респектабельность», — без устали наставлял многоученый адвокат.) Раздумывая о личной безысходной трагедии, мистер Доггер утешается мыслями о широте своих взглядов и душевном благородстве. Том Доггер — не из тех, кто кичится достоинствами перед низшими, однако ж определенные факты в глаза хочешь не хочешь, а бросаются. Скажем, в отношении супруги, разве он не исполняет свой долг с честью? Не он ли восхваляет ее добродетели — те немногие, что есть, — перед всеми соседями? Не он ли, примерный, образцовый супруг, превозносит жену до небес, не важно, заслуживает она того или нет? Жену, которая для него почитай что чужая и для которой он сам — чужой, при том, что они столько лет прожили под одним красновато-коричневым черепичным кровом! Не он ли по нескольку раз в год сопровождал ее в церковь, чтобы та послушала, как во время службы он читает отрывок из Священного Писания? Уж конечно, его друг и наперсник викарий непременно согласился бы, что мистер Доггер — превосходнейший, достойнейший из супругов!

Однако ж, издалека углядев жену среди ярмарочной толпы, мистер Доггер почитает за благо поспешить в гостеприимную обитель под названием «Деревенский герб» и развлечь тамошних завсегдатаев своим обществом. Запахнувшись в нарядный орехового цвета сюртук и опустив книзу поля шляпы, смиренный адепт юриспруденции идет в конец главной улицы и поднимается по каменной лестнице на вершину холма, в заведение трактирщика Айвза.

Так последуем же за ним туда.

Глава 2 МИСТЕР ДОГГЕР НАХОДИТ КЛИЕНТА