— Что заподозрили? — переспросил ветеринар, не вполне понимая, о чем идет речь.
— Ах да, неминуемые последствия самоубийства, — прозвучал мечтательный голос — голос отнюдь не миссис Филдинг, но философа- любителя.
— О чем ты, Слэк? Тетя Джейн? — вопрошала озадаченная Мэгс, переводя взгляд с одного на другую. — Никак опять ваши талботширские секреты?
— Есть такое поверье, дорогая моя, — отозвалась миссис Филдинг, тщательно подбирая слова, — согласно которому те, что своей рукою оборвали нить своего земного бытия, неизбежно отдаляют для себя вечное блаженство, и отлетевшим их душам вход в иной мир закрыт — до тех пор, пока их грех не будет искуплен. Ведь наша святая вера самоубийство запрещает, как всем вам хорошо известно.
— А еще считается, — подхватил Слэк, — что бесплотный дух самоубийцы может обрести прибежище в любой телесной оболочке, что окажется рядом на момент смерти, и пребудет в ней до тех пор, пока не истечет срок изгнания, причем не ведая ни минуты отдыха и покоя.
— И ты утверждаешь, будто в птицу вселился призрак девушки? — воскликнул капитан Хой. — Гром и кандалы, парень, это потрясающе, просто потрясающе!
— Боюсь, все так и есть, — закивал Слэк, — я вполне уверен. Справедливая кара за ее грех. Однако фантом, находясь в телесной оболочке, владеет немалой силой; по сути дела, мы имеем дело с освобожденным духом, заплутавшим между двумя мирами. Я так понимаю, стоит умереть, и тебе тут же открываются всевозможные новые пути и дороги. Ах, что за тайны, что за непостижимые тайны!
— Но ведь она не умерла, — возразил Оливер, — или все-таки… так да или нет? Боюсь, здесь я ничегошеньки не понимаю!
— Умерла и в то же время — нет, — отвечал философ. — Умерла в том, что касается ее былого земного бытия, сэр, и тем не менее дух ее остался в этом мире в обличий ночной странницы небесных сфер — боюсь, дух недобрый и свирепый. Ведь, скончавшись, вы в известном смысле перестаете быть человеком, верно?
— Рукой клянусь, вопрос из заковыристых! — воскликнул капитан Хой, изо всех сил хлопая себя ладонью по лбу и мучительно морщась при этом, ибо удар пришелся точнехонько по синяку. — Траектория сего события, — объявил он, едва боль поутихла, — лежит за пределами известных мне естественных наук. Богатая пища для ума, скажу я вам! Я не раз и не два замечал, как мало нам ведомо о подземных кавернах и лавовых туннелях в нашем треклятом вулкане и о черных водах, глубины которых еще только предстоит исследовать.
— Но почему не рыба? — не к месту промолвила мисс Моубрей.
— Прошу прощения, мисс Маргарет? — переспросил Слэк.
— Если молодая женщина утопилась — бросилась в воду, знаете ли, — отчего ж она стала совой? А не, к примеру, рыбой?
— Рыба, я так понимаю, или любая другая обитательница черных вод лишена свободы и способности перемещаться от места к месту, подобно неприкаянной страннице горных небес, — ответствовал философ. — А говоря с точки зрения покойного… если бы я, скажем, покончил счеты с жизнью и в качестве духа искал бы нового пристанища, я бы решил, что рыба, она слишком уж холодная… слишком чужая на мой вкус. В общем, ни рыба ни мясо.
— Доктор Холл, вы ведь помните, как старик Боттом рассказывал о том, что якобы видел над яликом сову, — промолвил Марк.
Врач подтвердил, что помнит.
— Вот и я об этом слыхал, сэр, — вклинился Слэк.
— Я тоже, — подхватил мистер Аркрайт.
— И я, — кивнул капитан.
— Ну и довольно про старика Боттома, — промолвил сквайр. — Держу пари, эта сова над яликом была сама покойница, только в новом обличий, гнусно преобразившаяся в том, что касается характера и нрава. Возможно, это дьяволы колодца убедили ее покончить с собою, полностью подчинив себе девушку, а возможно, к этому решению она пришла сама, во власти безумия и горя. Не сомневаюсь, что-то из этого соответствует истине. Но теперь нам должно принять меры — ловите шанс, пока можно! — прежде чем она осуществит свой замысел.
— А как насчет Чарльза Кэмплемэна? — осведомилась Мэгс.
— Я, например, твердо убежден, что он тут ни при чем. По чести говоря, мне не верится, что Чарльз Кэмплемэн вообще находится в этой долине.
— Верно, сквайр Марк, — подтвердил Слэк. — Я ведь не далее как нынче утром заглянул в «Герб», а там говорят, будто толстенький коротышка- доктор из города признался, что Чарльз Кэмплемэн — один из его пациентов и содержится в сумасшедшем доме. Да и гробокопатель наш уверял, будто нынешний обитатель Скайлингдена — никакой не Кэмплемэн и в жизни им не был. О, что за тайны, что за тайны!
На то, чтобы осмыслить эти новые вести, слушателям потребовалось еще несколько мгновений. Мисс Моубрей, сама — представительница прекрасного пола, первой распознала простую истину.
— Это
