— L'oiseau. Bien. А что за птичка? Вспомни те новые слова, что ты выучила не далее как сегодня утром.
Фиона помолчала, задумавшись над вопросом. Она сосредоточенно нахмурилась и уставилась себе под ноги, как если бы правильный ответ был начертан на носках ее туфелек.
— L'oiseau noir, — объявила девочка, просияв.
— Tres bien!
— Merci, Mademoiselle Дейл.
Черная пташка почтительно покачала крылышками — возможно, признавая успехи маленькой ученицы — и упорхнула на соседнее дерево.
— Ну же, давай-ка руку. Пойдем, уже поздно.
И мисс Дейл с Фионой зашагали дальше по лесистой местности, неподалеку от которой пролегал наезженный тракт, ведущий к Пятничной улице. Большую часть дня они потратили в городе на визиты, а теперь возвращались домой.
— Mademoiselle?
— Oui?
— А когда в Солтхед приедут французы?
— Французы?
— Ну, французы из Франции, которые сгинули при разъединении?
Гувернантка нахмурилась, не зная, что тут ответить. Как объяснить ребенку, да так, чтобы ребенок наконец-то понял: люди с внешней стороны вряд ли когда-либо объявятся, ибо навсегда исчезли из мира?
— И все равно, — весело щебетала Фиона, — до чего же будет здорово, когда я наконец выучу французский — и до чего же мне этого хочется! — но найдется ли кто-нибудь, кто бы меня понимал, помимо вас и миссис Минидью?
— Конечно, найдется, — рассмеялась Лаура, на ходу обнимая девочку за плечи. — А что до рассуждений мистера Киббла, так ты просто не бери их в голову, и все. Он желает только добра, хотя, между нами, порою склонен преувеличивать. В Солтхеде полным-полно людей, владеющих французским, с которыми ты сможешь поговорить, и в их числе — твой дядя.
— Мой дядя Тиггз?
— Думается мне, французский он изучал. В конце концов он же профессор и крупный ученый.
— По-моему, французский — очень красивый язык.
— Oui, Mademoiselle. А разве это само по себе не достаточная причина для того, чтобы его выучить?
Девочка просияла улыбкой.
— Вы всегда правы, Mademoiselle Дейл. Вы всегда знаете что сказать! Неудивительно, что мистер Киббл в вас души не чает. Жаль, что он такой зануда. И эти его вечные зеленые очки… ох, терпеть их не могу!
Лаура потупила взгляд, словно обнаружив нечто интересное в траве, по которой легко ступали ее ножки. Какое-то время она молчала, и, думается мне, что по ее прелестному личику скользнула тень.
— А как так вышло, Фиона, что тебе известны склонности мистера Киббла?
— Мне дядя Тиггз сказал. «Очень целеустремленный молодой человек, прирожденный ученый и кристально честен», — так он тоже говорил.
— Ну что ж, это чистая правда, что мистер Киббл — и то, и другое, и третье, и что профессор его очень высоко ценит. Но я боюсь, что твой дядя посвящен в дела лишь одной заинтересованной стороны, — стороны мистера Киббла.
— Вот так я и думала, — отвечала Фиона, очень по-взрослому наклонив голову. — А уж сколько раз я ему твердила, что он ужасно скучный и старомодный и что вы тоже так считаете!
— Кому говорила?
— Дяде Тиггзу, конечно.
— На мгновение мне подумалось, что ты имеешь в виду мистера Киббла.
Девочка поморщилась и устало застонала.
— Ох, Боже ты мой, уж ему-то я бы ничего такого низачтошеньки не сказала! Да оно и незачем. По-моему, это и так очевидно.
Какое-то время они шли молча; девочка любовалась торжественным величием лесов, а мисс Дейл размышляла про себя, каких еще открытий ждать от смышленой маленькой ученицы. Но вот она подняла взгляд и заметила, что в небесах собираются тучи, а в кронах пронесся резкий ветер.
— В здешнем лесу медведи водятся? — внезапно осведомилась Фиона.
— Медведи? В Солтхеде? От души надеюсь, что нет, милая!
— А мне бы так хотелось, чтобы водились! Хоть одним глазком бы на медведя поглядеть! Я уж и дядю Тиггза спрашивала — нельзя ли нам держать дома медведя, но он сказал, нет. Сказал, медведи должны жить в пещерах, а в домах, вместе с людьми, жить не могут. А мне все равно ужасно охота завести медведя, просто страх как охота!
