— Да, в самом деле, обосновался. Может статься, он просит, чтобы с ним поиграли? Нет? И игра здесь ни при чем? И молоко тоже, вы сказали? Ну, если не молоко, так, пожалуй, чего-нибудь посущественнее?
— Право же, он сегодня только и делает, что ест и играет, играет и ест, с тех самых пор как Ханна на рассвете выпустила его в сад.
— Понятно, — вполголоса проговорил профессор. Между бровями его пролегла складка, он задумчиво пригладил седоватую щетинистую шевелюру. — Ну что ж, мистер Плюшкин Джем — джентльмен весьма независимый, сами знаете.
— Кошачьи повадки для вас — что открытая книга, сэр.
— Я изучал их годами, миссис Минидью.
— Да, сэр, — отозвалась вдова, и на щеках у нее вовсю заиграли ямочки. — Пойдем-ка, Джемчик… о, погоди-ка! Ты слышишь? Это же мистер Райм дожидается у черного хода! Держу пари, нынче утром он припас для тебя что-нибудь вкусненькое и славненькое. Давай-ка посмотрим?
Заслышав эти слова и жадно проследив путь вдовьих тапочек, мистер Плюшкин Джем со всех ног помчался к коридору черного хода.
— Вашему коту, — донесся из-за газеты голос доктора Дэмпа, — даже я бы позавидовал.
— О чем это вы?
— В этом доме обитают три, четыре… даже пять исключительно доверчивых личностей, готовых исполнить каждую его причуду, все мыслимые и немыслимые желания, в то время как взамен он практически ничего не дает. Всего лишь предъявляет время от времени по обязанности свежедобытого грызуна, к бурному восхищению всех домочадцев, и только-то. Тоже мне, работа!
— Вы не вполне правы. У юноши полным-полно достойнейших качеств.
— И во владении целый дом. Экономка оделяет его всем, чего бы он ни потребовал, причем в любое время дня и ночи, юная племянница ей в этом содействует и способствует самым что ни на есть возмутительным образом, в то время как хозяин дома… ну, тут я могу продолжать до бесконечности.
— Вот уж не сомневаюсь.
Из-за газеты показалась голова доктора Дэмпа.
— Вы совершенно безнадежны, Тайтус. Пропащий человек, вот вы кто.
— Да, Даниэль, полностью согласен с вашим диагнозом. Далек от мысли его оспаривать.
Доктор встряхнул головой, выпустил из трубки облако дыма и вновь лениво заскользил взглядом по колонкам газетного текста. Профессор развернул «Газетт», и двое джентльменов ушли в свои высокоученые занятия еще этак на полчаса. Утреннее безмолвие нарушали лишь громыхание фаянса в кухне, умиленная воркотня миссис Минидью над котом и гортанный хохот мистера Джона Райма — тот уже вполне оправился от недавней эскапады и выглядел свежим и бодрым в своем пальто кофейного цвета.
Профессор как раз допил чай, когда во дворе раздался дробный цокот копыт: всадник, судя по звуку, скакал во весь опор. В должный срок в дверях вновь замаячила фигура экономки.
— Вам письмо, сэр, — возвестила она, вкладывая помянутый предмет в профессорскую руку. — Только что доставил посыльный. Джентльмен говорит, что дождется письменного ответа.
— Да что вы? Стало быть, дело и впрямь срочное. — Взгляд профессора упал на знакомое имя. — Да ведь это от Гарри!
— Какого еще Гарри? — послышался докторский голос.
— Банистер. Мой бывший студент из Суинфорда. Вы его помните — высокий, добродушный, обожал лошадей, собак и всевозможные развлечения на природе: охоту, рыбалку и все такое прочее. С битой управлялся потрясающе, просто-таки звезда своего клуба. Возможно, не уделял должного внимания определенным предметам, но в общем и целом — обаятельный и во всех отношениях приятный юноша. С разумной головой на плечах.
— Это не он, случайно, получил богатое наследство и обосновался в провинции?
— Он самый. Умерла престарелая родственница — кажется, тетка — и отказала ему все свое состояние, включая усадьбу под названием «Итон- Вейферз». Великолепное место, как мне описывали.
— Великолепное своей уединенностью, сказал бы я. Усадьба расположена на поросшей вереском возвышенности за горами, близ глухой деревушки под названием Пиз-Поттидж, — сообщил доктор.
— Вы там бывали?
— Я ее видел — издали. Несколько лет назад.
— Туда дня два пути по меньшей мере. Если ехать экипажем.
— На мастодонтах оно куда безопаснее, хотя и не так быстро, — заметил доктор. — Увы, их почитай что и не осталось; дороги-то расчистили.
Профессор Тиггз, которому не терпелось узнать причину, побудившую мистера Гарри Банистера столь неожиданно написать ему, сломал сургуч и молча проглядел письмо, прежде чем зачитать его вслух для доктора. Датировалось оно предыдущим днем, а содержание сводилось к следующему:
