Эмили просияла. Именно так и надо было поступать с самого начала. Именно так она и вершила свои дела всю жизнь: нарушала правила. Жаль, что она не сразу вспомнила об этом.
– Да. Да. Нет. – Шарлотта прошла вперед и выключила телевизор. – Спасибо. На этом первый экзамен окончен. На сегодня вы свободны. – Народ заговорил, стал вставать из-за парт. – Герти, задержись, пожалуйста.
Эмили посмотрела на десятилетнюю девочку. Та выглядела несчастной, поэтому Эмили наклонилась к ней.
– Глупый тест. – Она ошиблась насчет ее возраста – Герти еще не было и десяти. – Не переживай.
– Эмили Рафф, – сказала Шарлотта. – Ты можешь идти.
– Ты еще слишком маленькая, – сказала Эмили. – Я была здесь два года назад и тоже все завалила. На следующий год у тебя все получится.
Герти посмотрела на нее с надеждой.
– Спасибо, Эмили, – с нажимом произнесла Шарлотта.
Идя к выходу, Эмили подмигнула Герти. Такие подмигивания очень действовали на людей на пирсе.
– Я думал, ты уже история, – сказал кудрявый мальчишка. Эмили собиралась пройти мимо его комнаты, но теперь остановилась. Он валялся на кровати. В его комнате была и блондинка, она стояла прислонившись к каменной стене.
– Это просто разминка. – Эмили хотела пойти дальше, но девочка отклеилась от стены.
– Послушай. Я хочу знать твое мнение. Почему у всех учителей фальшивые имена?
Эмили озадаченно посмотрела на нее.
– Шарлотта Бронте. Есть учитель по имени Роберт Лоуэлл, а еще Пол Остер. Ты видела список педсовета внизу, в вестибюле? Там сказано, что до Бронте директором была Маргарет Этвуд. – Она многозначительно изогнула брови.
– И? – сказала Эмили.
– Все это знаменитые поэты, – сказал мальчишка. – В большинстве своем умершие знаменитые поэты. – Он посмотрел на девочку, вид у него был удивленный. – А она-то не знает…
– Как будто мне больше делать нечего, как заучивать наизусть стихи всяких поэтов, – сказала Эмили. – Вот поэтому-то я и разгромлю вас на экзаменах, потому что ваши головы набиты бесполезными знаниями.
Мальчишка усмехнулся. Девочка сказала «все в порядке» таким тоном, что Эмили захотелось врезать ей.
– И у школы нет названия. Они называют ее просто Академией. Странно, правда?
– Это ты странный, – сказала Эмили.
Герти не вернулась.
– Экзамены построены по принципу отсева, – с набитым ртом сказал кудрявый мальчишка, продолжая жевать ржаной хлеб. Было время обеда. Он занял место Герти. – Провалил один – и всё. Пакуй чемоданы.
Эмили намазывала масло на булочку, но, услышав его слова, на мгновение замерла.
– Кто тебе это сказал?
– Никто. Сам догадался. Это же очевидно, разве ты не видишь? – Он все жевал и жевал.
Во время обеда вошла Шарлотта и посмотрела на Эмили, но так, что той этот взгляд не понравился. Затем она ушла. Эмили продолжила есть, но теперь она словно ощущала в желудке тугой мяч. После обеда Шарлотта с другими учителями поджидала ее в коридоре. Это напомнило Эмили Сан- Франциско, когда подходишь к двери своего сквота, а там стоят две тощие сволочные тетки с костлявыми бедрами, со ртами, похожими на кошачье анальное отверстие, и обеих трясет от злости из-за какого-то твоего долга или поступка… Шарлотта поманила ее.
– Эмили, будь любезна, пройди за мной. – Ее каблуки застучали по полу.
В кабинете Шарлотта указала ей на стул. Кабинет оказался просторнее, чем думала Эмили. В нем было несколько дверей, и одна наверняка вела в комнату, где та спала, – ведь она же сказала, что к ней можно приходить в любое время дня и ночи. Единственное окно выходило на двор, на захламленном письменном столе стояла ваза с живыми цветами.
– Я разочарована.
– Вот как, – сказала Эмили.
– Мы предоставили тебе огромный шанс. Ты никогда не осозн
– Я не понимаю, о чем вы говорите.
– В экзаменационных классах ведется наблюдение. Очень тщательное.
– Ясно, – сказала Эмили. Повисло молчание. – Значит, вы утверждаете, что я что-то неправильно сделала.
