Лексикон

Всю следующую неделю Эмили была вынуждена соблюдать осторожность при встрече с другими учениками – а вдруг они носят белые ленточки. Некоторые ученики исчезали на несколько дней, а некоторые вообще не возвращались, и это, как догадалась Эмили, означало, что они провалились на экзамене. Так как учеников распределяли не по возрастам, раньше она не замечала, что младших классов больше, чем старших. Значительно больше.

После экзаменов предоставлялись двухнедельные каникулы, и многие ученики на это время разъехались по домам. В результате Эмили получила школу практически в полное свое распоряжение. Ей было скучно и тревожно, и она принялась разрабатывать планы, как проникнуть в чужие комнаты, чтобы что-нибудь узнать о хозяевах. Она бродила по зданию вместе с еще одним учеником, оставшимся в школе на каникулы, девочкой с оленьими глазами, длинной челкой и постоянным презрительным выражением на лице. Раньше Эмили испытывала к ней ярую неприязнь, потому что та была старше и много времени проводила в обществе Джереми. Сейчас же она оказалась единственным человеком, который мог бы ее чему-нибудь научить. Эмили сделала себе такую же стрижку и переняла походку этой девочки, плавную и скользящую, как будто она перемещалась по коридорам на страницах с миллионом печальных поэм. Все это не принесло того результата, на который надеялась Эмили, так как девочка ни капельки не раскрылась, поэтому получилось, что Эмили зря сделала дурацкую стрижку. Однако она все же выяснила, что девочка каждый день плавает по часу, и однажды залезла в ее шкафчик и стащила ключ от комнаты.

Комната у девочки с оленьими глазами была такой же, как у нее: узкая кровать, деревянный письменный стол, стул и окно, выходящее на внутреннюю территорию школы. А вот учебники у нее оказались совершенно другими. Среди них имелось «Убеждение в Средней Европе и современная психографика», а также маленькая желтая книжица – Эмили видела ее у старших учеников, и она вызывала у нее дикое любопытство – под названием «Гуттуралы». К ее разочарованию, оказалось, что книжка состоит только из фрагментов слов без каких-либо пояснений или контекста. Гораздо соблазнительнее выглядела другая книга: «Лингвистика волшебства». В ней рассказывалось о том, как люди когда-то верили в настоящее волшебство, в чародеев, ведьм и заклинания. Они отказывались называть незнакомцу свое имя из страха, что тот может оказаться колдуном, потому что считалось, что если колдун узнает имя человека, он сможет подчинить его себе. Требовалось тщательно хранить подобную информацию. А если кто-то встречал на своем пути человека, похожего на колдуна, он должен был отвести глаза и закрыть уши как можно быстрее, пока его не подчинили. Из тех времен вышли различные слова, например, «заколдованный», и «зачарованный», и «завороженный», и «пораженный», и «плененный», и «прельщенный».

Все это было необычным и удивительным, но когда в книге речь зашла о наших днях, оказалось, что ничего не изменилось. Люди, как и раньше, подпадают под влияние техник убеждения, особенно когда выдают о себе ту информацию – главным образом, настоящее имя, – которая позволяет определить их личностный тип. Вектор атаки для этих техник в первую очередь является аудиальным и визуальным, однако никто не воспринимает это как волшебство. Все это просто правильный выбор линии поведения, или умение отвлечь, или умный маркетинг. Даже слова остались теми же. Людей и сейчас можно околдовать, очаровать или поразить, они пленяются и прельщаются. Просто они не видят в этом никакого волшебства.

* * *

Когда занятия возобновились, ее начали обучать словам. Никто не объяснил зачем. Шарлотта просто раздала конверты.

– Учите это, когда остаетесь одни, – сказала она. – Этой информацией нельзя ни с кем делиться. Повторяйте их про себя перед зеркалом, каждое слово пять раз, каждый вечер.

– До каких пор? – спросила Сашона, но Шарлотта лишь удостоила ее фальшивой улыбки, как будто вопрос был забавным.

Эмили взяла конверт, на котором было написано «ЭМИЛИ РАФФ», и отнесла к себе в комнату. В конверте были три бумажные карточки. ДЖАСТИТРАКТ. МЕГРАНС. ВАРТИКС. Эти слова прочитывались с большим трудом, мозг все время соскальзывал в другом направлении. Наверное, они слишком сильно походили на настоящие слова. Эмили учила их. Она встала перед зеркалом и принялась наблюдать за собой.

– Варррррртттт, – сказала она, подразумевая под этим Вартикс, но почему-то этому слову потребовалось много времени, чтобы прозвучать, время растянулось и стало зернистым, причем не только время, но и все остальное: стены, и зеркало, и воздух – все претерпело медленное измельчение, и она буквально смогла увидеть и почувствовать каждую молекулу. Ее охватил страх, потому что ей не хотелось видеть то, что было скрыто под миром. Звук ее голоса распался на куски, а тишина между ними замерзала. К ней вернулось сознание. Эмили поняла это уже потом, оглядываясь назад. В пальцах рук и ног появилось покалывание. Она закрыла рот. Подбородок был мокрым от слюны. Такое ощущение, будто мозг ее избит. Эмили прошла к кровати и села. Затем сложила слова обратно в конверт, потому что будь она проклята, если еще раз займется этим.

Однако спустя некоторое время Эмили вернулась к зеркалу. Ее сознание взбунтовалось; оно не хотело, чтобы его опять избивали. Но девушка послала его куда подальше.

– Варррррттт, – сказала она.

* * *

– Мы получили слова, – сообщила она Джереми, когда они сидели на траве. Эмили не соблюдала осторожность в общении с ним, потому что он