уходить… — Я махнул в сторону леса.
— В слуги? — озадачился шотландец. — Я же преступник.
— Мне наплевать, здесь моя земля, и один я решаю, кто преступник, а кто нет. Я так хочу, а будешь спорить, получишь по башке… Ну? Решай! — позволил я себе разозлиться.
— А где ваш оруженосец? — Уильям немного успокоился: видимо, на этот раз я в образ попал.
— Погиб. Свита тоже. Все умерли. Один я остался… и довольно об этом. Здесь вопросы задаю я. Я тебе уже сказал… не хочешь — свободен.
— Я согласен… но я же…
— Ты сейчас преступник, которого ждет не дождется ошский палач, больше никто… а лэрд ты или кто, еще большой вопрос. Дворяне по лесам не прячутся в рубище и с дубинами не нападают. Ты понял? Служи верно, и мои милости придут к тебе, — сообщил я шотландцу гневным и надменным тоном.
Вона как… быстро я в роль вошел. Даже нравиться стало. И правильно. Надо сразу ставить на место, слугам только волю дай. Хотел сначала произвести его в оруженосцы, но потом решил подождать и узнать своего новоявленного спутника получше. Пусть сначала послужит. Да и хрен его знает, что он за человек. Великим знатоком душ я себя никогда не считал. Видя, что Логан еще колеблется, поспешил закрепить успех.
— Рано или поздно ты сдохнешь в этом лесу или все-таки попадешь на виселицу. Я же тебе предлагаю жизнь. И возможность возвыситься.
— Я согласен, господин… — Уильям вылез из ручья и стал на колени. — Я буду служить вам не щадя живота своего, и отныне моя жизнь — ваша.
— Так-то лучше. Возьми. — Я бросил ему свою старую котту и запасные… короче, трусы.
Другого названия этих коротких штанов из полотна с завязками под коленями я не знал, а Жан Жанович подсказывать не спешил.
— Да не надевай… подожди. Сначала садись на камень. Бери кинжал и скобли себе голову. Наголо… затем бороду. Сколько получится, потом уже бритвой.
Через час предо мной предстал молодой парень. От того, насколько разнился прежний образ с нынешним, я даже присвистнул.
— Сколько же тебе лет?
— На Благовещение двадцать будет… — пояснил Уильям и отчего-то покраснел, сам с удивлением рассматривая свою физиономию в луже.
— Понятно; теперь надевай что есть. Не замерзнешь… Доберемся до города, приобретем тебе нормальную одежду.
— Спасибо, господин… — поблагодарил шотландец. — Вы очень добры ко мне. Я отплачу как смогу.
— Куда ты денешься… Отныне и навечно нарекаю тебя Туком, слугой своим, — торжественно продекламировал я. Ну а как его назвать?
Монах!
Из Англии!
Здоровый как кабан!
Только Тук, по аналогии.
— Тук францисканцем был, — буркнул по своему обыкновению Уильям.
— Так ты знаешь…
— Кто в Британии не знает про Роба Локсли, графа Хаттингтонского и его товарища братца Тука! — сообщил шотландец, повергнув меня в полное удивление.
И пропел баском:
Я тихо выпал в осадок. Вона как… не выдумали легенду. Правда, значит. Твою же кобылу в дышло… к живой истории приобщаюсь. Так еще д’Артаньяна встречу… стоп, разве что его прапрадеда, кажется. А что, он же тоже гасконец и где-то в этих местах обретается. В Беарне… во.
Поудивлялся про себя, но виду не подал и рыкнул на своего нового слугу:
— Мне плевать, кто он был. На тебе еще кусочек сыра, и пошли. Жрешь сыр, идешь впереди лошади по направлению к городу и рассказываешь все, что знаешь про обстановку. Пошел.
— Вам, господин, не стоит показываться в этой местности, — неожиданно сообщил мне свежеиспеченный Тук.
