Под капюшоном обнаружилось молодое лицо, окруженное кудряшками светлых волос. Острые, тонкие черты лица придавали путешественнику сходство с лисою. Вдобавок похоже на то, что, прежде чем прийти в лоно Храма, монах участвовал в подпольных боях – нос был сломан в паре мест. А довершали картину насмешливые глаза разного цвета: один – серый, второй – зеленый.
В кресле монах сидел чуть боком, словно что-то мешало ему, да еще и ряса чуть топорщилась сбоку, словно мужчина что-то скрывал под нею, но Адельмару было сейчас не до изучения пришельца.
Полновластный правитель горного лорд-манорства Ругеи на миг замер в дверях, а затем быстрым, решительным шагом направился к монаху. Тот, наоборот, даже не потрудился привстать с кресла, лишь плавно поднял руку с тонким серебристым кольцом, разрисованным тайными знаками, и коротким, рваным движением осенил вошедшего Знаком Единого. Лорд Сьер поморщился, остановившись в паре шагов от странника: у Адельмара привычно зазвенело в ушах – обычная реакция на Знак. Но, по крайней мере, это подтверждало, что монах настоящий, – а то в последнее время развелось столько самозванцев…
– Рад видеть Вас в Лундере, отец… – хрипло начал Адельмар.
Губы посланника Единого тронула легкая улыбка:
– Отец Мадельгер, сын мой.
Честно говоря, лорда Сьера всегда слегка коробило подобное обращение: монах явственно был моложе его лет на десять, да и бродячие посланники Единого обычно происходят не из дворянского сословия. Но сейчас приходилось терпеть. Ради Селинт. Ради ее спасения.
– Отец Мадельгер, – согласился мужчина. – Вы с севера или с юга?
– Это имеет значение для нашей веры?
Правитель Ругеи опустил глаза под насмешливым взглядом монаха:
– Ничуть, отче. Просто я никогда не понимал северную моду на имена, связанные с войной. Хотя сокращение «Гери» меня устраивает. – Удержаться от того, чтобы хоть чуть-чуть, но поставить монаха на место, Адельмар все-таки не смог.
– Я с юга, сын мой. И оно не устраивает меня. – В голосе пришельца явственно звякнула сталь.
А этот бродяга был не так уж прост, как казался…
Впрочем, уже через мгновение разноглазый подлил в голос елея:
– Но ведь ты позвал меня не затем, чтоб узнать, откуда я, сын мой?
– Вы правы, не за этим, отец Мадельгер. – Адельмар попытался вспомнить о добродетели смирения.
Монах удовлетворенно кивнул.
– Твоя душа блуждает в потемках, – ласково начал он. И видно было, что пришелец повторяет заученные слова, не задумываясь об их содержании. – Ты хочешь услышать слова Единого, данные нам милостию Его и…
– Нет!
Короткое резкое слово оборвало медоточивые речи, и монах замолчал на полуслове, подобно телеге, сбившейся с наезженной колеи.
– Простите?..
– Идемте со мной, отец Мадельгер.
И дворянин направился к выходу из комнаты.
– Скримсл! – зло и тихо ругнулся монах.
Лорд, не расслышав, обернулся на пороге:
– Вы что-то сказали, отец Мадельгер?
– Ничего важного, сын мой, – сладко улыбнулся пришелец. – Я лишь возблагодарил Единого, что он направил мои стопы туда, где я был нужен…
Мажордом, ожидающий окончания разговора за дверью, при виде хозяина склонил голову в поклоне.
– Как госпожа? – отрывисто спросил лорд Сьер.
– Все по-старому, милор… – Мужчина на миг запнулся, покосился на вышедшего из приемной монаха и почему-то уточнил: – Она сейчас одна. Его – в течение часа не будет.
О чем или о ком шла речь, отец Мадельгер так и не понял, впрочем, следующий короткий жест Сьера относился именно к нему:
– За мной.
…По женской половине замка всполошно метались служанки. Кто-то нес охапку пожженных тканей, кто-то волочил тяжелые кадки, кто-то тащил ведра, наполненные пеплом. Одна из девушек, несущих воду, промчалась мимо монаха, наполненная кадка угрожающе заколыхалась, чудом не выплеснув часть своего содержимого на подол его рясы, и разноглазый пугливо дернулся в сторону.
– Что случилось?! – Лорд Сьер клещом вцепился в руку пробегающей мимо служанки, несущей на металлическом совке пылающие жаром головешки.
Девушка испуганно ойкнула и, чудом ничего не рассыпав, присела в неуклюжем книксене:
