Но аптекарь смотрел все настойчивей, надо было хоть как-то отбрехаться, а потому Кенниг ляпнул первое, что пришло в голову:
– Бертвальд Шмидт.
Травник покачал головой:
– Нет, не припоминаю такого… Наверное, редко закупались?
– Да пару раз всего, – не стал спорить колдун. – Но при этом очень хорошо запомнил, что у вас лучший товар во всем аптекарском квартале.
Тут еще и такой есть? Похоже, память подкидывает все новые и новые вопросы.
Йенсен склонил голову:
– Обращайтесь еще, господин Шмидт. Всегда готов помочь хорошими товарами. – Кажется, это было скорее данью вежливости, чем правдой.
– Спасибо. – Губы колдуна тронула легкая улыбка.
Выйдя из лавки, мужчина оглянулся. Ничего особенного, крохотный магазинчик, над дверью висит табличка с нарисованным на ней пучком трав. Краски свежие, масляные, еще даже высохнуть не успели, дверь – обычная, ничем не примечательная, на окнах занавески из простенького цветастого ситца…
И никаких воспоминаний об этом месте. Тот, Кто Рядом, знает, почему и как он умудрился найти именно эту лавку.
Впрочем, стоило сделать несколько шагов от лавки аптекаря, и в голову опять полезли незваные мысли.
Колдунья. Молодая, забитая, в глазах – ничего, кроме страха и боли.
И тихий шепот, набатным звоном звучащий в ушах: «Помоги!»
Почему она обратилась именно к нему?! На площади было уйма народу, что ей стоило встретиться взглядом с кем-нибудь другим? Что ей мешало обратиться с просьбой о помощи к кому-нибудь другому?
Так нет! Надо было обязательно сказать это Винтару. И теперь невозможно думать ни о чем, кроме как об этой бесстыдно раздетой девчонке. И зов плоти тут совершенно ни при чем. Ее просто жалко! О чем ни задумаешься, а перед глазами вновь и вновь всплывает выглядывающая из-под рубахи белая, незагорелая кожа, покрытая кровоподтеками, тонкие, птичьи ключицы с огромными пятнами ожогов и волдырей… И страх, откровенный страх, плещущийся в глубине глаз.
Она знает, что ей не выбраться. Она знает, что ждет ведьму…
А что ее, кстати, ждет? Какую казнь применят?.. Хотя нет, не стоит сейчас об этом, он уже об этом думал и ни до чего умного не додумался.
Винтар брел по улицам, не отрывая взгляда от брусчатки мостовой. На душе было тошно, словно он жабу живьем проглотил. Хотя нет, неверное сравнение. С жабой было бы полегче. Было бы понятно, отчего так плохо и как себе помочь. А тут…
И знаешь, что не поможешь никак девчонке, и понимаешь, что и не должен ее спасать, – а вдруг она такая же, как Аурунд? А если ее вытащишь, придется убегать из города, так ничего и не добившись, – и все равно какой-то мерзкий червяк грызет и грызет душу.
– Осторожно! – взвизгнул над головой звенящий женский голос.
Кенниг вскинул голову и шарахнулся в сторону, уходя с дороги мчащегося по улице коня. Мужчина чудом не попал под копыта – та, что в мужском платье сидела в седле, уже не могла остановить или увести в сторону своего скакуна: слишком мало было расстояние. Что еще не могло не радовать – разум оказался сильнее рефлексов: колдун уже почти завершил пасс, создающий ледяную стену между ним и мчащимся жеребцом, но в последний миг успел оборвать магический жест, и уже почти сформировавшаяся преграда исчезла, так и не появившись.
Конь проскакал мимо, а всадник – в сером камзоле с воротником-стойкой – даже не оглянулся на мужчину, упавшего на землю от неловкого рывка.
– Чтоб тебе перевернуться, – зло буркнул Кенниг, вставая и пытаясь отряхнуть колет от грязи. Впрочем, безрезультатно – лишь руки перепачкал.
Вот еще одна головная боль. Почистить негде, а на новый – нет денег.
Бездумный взгляд разозленного колдуна блуждал по домам и вдруг зацепился за вывеску – такую же, как над лавкой мастера Йенсена, – с нарисованным масляной краской пучком трав.
Если трактирщик хоть чуть-чуть разбирается в травах, у него сразу же возникнет вопрос: как обычной ромашкой можно вывести всех насекомых. Значит, хочешь не хочешь, надо закупиться чем-нибудь еще.
Перешагнув порог, Винтар оглянулся по сторонам. В отличие от аккуратной лавочки мастера Йенсена эта явно переживала не лучшие дни: слюдяные окошки были засижены мухами, от трав шел запах плесени, а на прилавке красовались косые зарубки – похоже, ими отмечали долги или вели счет. Сам хозяин заведения тоже смотрелся не особо впечатляюще: долговязый мужчина с печально повисшим носом кутался в ободранный тулуп не по погоде и постоянно вытирал какой-то грязной тряпкой слезящиеся глаза.
– Чем могу быть полезен?
Винтар малость оторопел – после приличной лавки мастера Йенсена эта казалась выдернутой откуда-то из другой реальности. Впрочем, уже через мгновение колдун справился с эмоциями:
– Дайте мне половину трой-марки ясменника.
Что это за ясменник и как он выглядит, маг и понятия не имел! Но торговец даже не удивился:
– Сушеного или свежего?
