Однако по порядку. Святая Фекла родилась в городке Иконии – в наше время это территория Турции, недалеко от греческой границы. Ее отец был римским наместником города, так что до восемнадцати лет Фекла росла в роскоши, воспитываясь, разумеется, в истинных языческих традициях.
Жители Иконии понятия не имели о Христе. Но на их счастье (впрочем, это еще как посмотреть) в городе сделал остановку святой Павел – он заглянул в Иконию по пути в Грецию. Причем апостол не один, а в компании с Вараввой. Да-да, с тем самым, которому не нашлось места на кресте. Апостол остановился по соседству с домом римского наместника; Фекла слушала проповеди святого Павла, с которыми он обращался к местным иудеям и эллинам, и постепенно прониклась светом новой веры.
Родители пытались убедить дочь оставить глупости – не помогло. После того как не помогли традиционные методы вроде оставления без сладкого и порки розгами, отец девушки прибегнул к более кардинальным мерам. Для начала он приказал сжечь ее на костре, но тут случился казус – огонь залило невесть с чего начавшимся ливнем. Наместник оказался мужчиной решительным и не пошел на поводу у обстоятельств: непослушную дочку бросили в яму с голодными львами. Но те стали ластиться к ней, как домашние котята. Скандал! Впрочем, отец припомнил, что дочурка сызмальства любила кошек, – вот, наверное, и научилась. Но ничего – не пристало римскому наместнику (пусть и такой дыры, как Икония) отступать от своего слова!
На бедную Феклу напустили ядовитых змей – и, как вы догадываетесь, это ну нисколечко не помогло. Не правда ли, оригинально была устроена семейная жизнь у римских наместников?
Тем временем папашины экзотические методы воспитания стали девице в тягость, так что она собралась и двинула из городка подальше куда глаза глядят. Папа послал в погоню отряд кавалеристов – о результате, впрочем, нетрудно догадаться. Почему, спросите? Да ведь будь иначе, откуда взяться в Маалюле монастырю Святой Феклы?
Беглянка Фекла отправилась сначала в Антиохию, оттуда – дальше на юг. По пути она без устали проповедовала учение Иисуса Христа и творила чудеса. Змей и львов она, правда, более не укрощала, но непритязательной сирийской публике нравилось.
Весь путь девушка прошла пешком. И на то, чтобы преодолеть попавшийся на дороге невысокий горный хребет, сил уже не оставалось. За горами лежало селение – дымы его очагов манили бедняжку Феклу уж точно не меньше, чем нас на пятый день нашего верхового путешествия…
Оставалась единственная возможность – девица пала на колени и стала просить Господа о помощи. И тут-то произошло чудо, раз и навсегда решившее транспортные проблемы местного населения: горный хребет, по которому раньше приходилось карабкаться на четвереньках, проклиная все и вся, вдруг раскололся – и возник узкий проход, по которому Фекла и вышла к селению. Слово «Маалюля» как раз и означает по-арамейски «проход», или «вход».
Я где-то читал, что у христианских народов в обычае было назначать для всякой профессии святого-покровителя. По-моему, эта самая святая Фекла – идеальная покровительница стройбата, двое солдат из которого, как известно, заменяют экскаватор. Дочь римского наместника переплюнула любую землеройную машину! Впрочем, специально для любителей экзотики – можно присвоить святой ранг покровительницы укротителей, с учетом ее подвигов в родительском доме.
Святая Фекла поселилась в небольшой пещере у источника – и долгие годы прожила в ней. Туда приходили люди, и она крестила уверовавших водой из источника и исцеляла больных.
На месте этой пещеры и стоит сейчас православный монастырь – тот самый, куда привел нас через три моря пергамент, составленный безвестным российским этнографом. Не верите? Сами посчитайте: Черное, Мраморное и Средиземное. Три и есть.
Но хватит, пожалуй, о святой Фекле. Не сомневаюсь, что она была достойной, порядочной женщиной, и почитают ее не зря; но мы-то сюда не для этого приехали? Да, и четвертый день сидим здесь, болтаемся, изнывая от безделья, по окрестностям, изучаем достопримечательности. Их хватает, но – увы, в ту единственную, куда нам на самом деле нужно, пока не пускают. Монастырь Святой Феклы неприступен как крепость – по-моему, в отсутствие матушки настоятельницы туда даже паломницам хода нет, не говоря уж о паломниках. Нет, с «долгом странноприимства» (не от слова «странно» а от слова «странник») у монахинь все в порядке: в Маалюле имеется гостевой двор монастыря, вмещающий немало народу, – и он постоянно переполнен. А вот сам монастырь – увы. Посторонним вход запрещен.
А мы как раз и есть посторонние. Вчера от нечего делать шлялись по здешнему базару. Лучше бы мы этого не делали – я теперь опасаюсь, что для обратного путешествия нам понадобится уже не одна арба. На базаре мирного в общем-то и в массе своей христианского города – роскошнейший оружейный ряд. Я поначалу удивился, но потом вспомнил, какой город находится всего в полусотне километров. А это, на секундочку, Дамаск.
«Дамасская сталь» – это давным-давно уже не эксклюзивный бренд тамошних оружейников, а термин. И куют ее по всему миру, не только в Сирии. Но местные мастера от этого работать не разучились.
Сабли, кинжалы, топорики, выпуклые, усаженные шишками щиты, ножи, ножи, ножи и опять сабли. К лавкам с огнестрельным оружием мы так и не дошли, намертво застряв среди гор Холодного Железа. Цены… вы не поверите. Домой мы шли в сопровождении носильщика, а охапку клинков пришлось увязывать веревкой. Отец все предвкушал, как изойдут слюной его друзья-реконструкторы из кавалерийских клубов.
Кстати, здесь он исполнил одну свою давнюю мечту. Ну кто бы подумал, что на восточном базаре можно найти классическую европейскую трость-шпагу? А именно ее отец и откопал под завалами клинков в третьей по счету лавке. Шафт[26] из ливанского кедра, набалдашник слоновой кости, отделанный темным серебром. И острый как бритва клинок верных семидесяти сантиметров в длину – не пижонский шампур,
