старенький дедушка. Кряхтел, охал, чихал и гонял кого-то по всей жилплощади.
Сон как рукой сняло. Егор откинул одеяло, сел и прислушался. Голос то приближался, то удалялся. Чужак часто кашлял, проклиная здоровье, и громко сморкался. Никто, даже Женя Василюк из третьего класса, не смог бы так смачно высморкаться!
Дед явно за кем-то гонялся, рискуя остатками здоровья, а тот, кого преследовали, был, наверное, моложе и шустрее. Впрочем, скоро всё выяснилось.
– А ну, подь сюды, Гаврила! – грозно приказал голос. – Я те руки-то поотрываю! Я тя дисциплине-то враз обучу!
После этих слов что-то упало, и воцарилась гробовая тишина. А потом бурчание пошло по второму кругу.
– Охохошеньки-хо-хо! Надо ж, хряпнулся-то как, живого места не осталось. – Затем в темноте обстоятельно высморкались и прокашлялись. – Взрослый мужик с бородой, с квартирой, а балуешь, как мелкий комнатёнок с малосемейки!
Бодрый Гаврюшин голос вызывающе ответил:
– Моя квартира, мои люди, а как я им помогаю, не твоего ума дело, старый пень!
И тут раздался чёткий, короткий пинок.
– Ай-ай-ай! – завопил домовой.
– Поделом тебе, проныра! – Незнакомый дедушка повеселел. – Нет такого закона, чтобы без диплома колдовать! И не будет!
– Ой-ой-ой!
– Мало! Мало я тебя гонял! – Снова пинок, третий, четвёртый…
– Уй-йо-о-о-ой!!!
– Ох, догоню и ещё вмажу! – раззадорился дедуля.
И снова беготня, снова кряхтенье, стоны, топотня и звуки оплеух.
За окном стояла чёрная, тихая ночь. Родители, разумеется, ничего не слышали и слышать не могли – домовых видит и слышит лишь тот, кто в них верит.
А вот любопытный Егорка на цыпочках добрался до прикрытой двери, стараясь не наступать на игрушки, разбросанные по полу. Шумиха в соседней комнате набирала обороты.
Снова что-то рухнуло, загремело, мальчик вздрогнул от неожиданности, а затем, открыв дверь, ещё и ахнул.
В прихожей на полу сидел, раскинув ноги, смешной старичок. Он словно бы выпрыгнул из мультика – одет в ярко-голубой балахон и остроконечный колпак, усыпанный серебряными звёздочками и пёстрыми заплатками. Туфли с загнутыми носами походили на сушёные бананы. Борода длинная и седая, лицо сморщенное, а брови густющие-э…
Одним словом – сказочный маг. Ну, если вы хоть одного встречали.
Кроме него на полу валялся странный предмет, похожий на мерцающую неоновую лампу, вроде тех, из которых делают вывески. В сиянии странной штуки Егор, собственно, и смог разглядеть незнакомца.
– Дедушка, вы живы? – тихо спросил мальчик.
На полке с головными уборами зашевелились, и Гаврюшин голос уверенно произнёс:
– Жил, жив и будет жить! Кондрашка – он такой, только кажется, что на ладан дышит, а на самом деле крепче хоккейной шайбы!
– Ух ты! – Егор с интересом разглядывал длинный нос старика и козлиную бороду. – А можно его потрогать?
– Кондрашку? Чародейского инспектора?! Чего его трогать?
– Да я просто так спросил. – Егор предусмотрительно спрятал руки за спину и шагнул назад.
– Это он, вредитель, настоял, чтобы меня из чародейской школы выперли! – сообщил Гаврюша.
– Я всё слышу, – объявил дед, поднялся и задал странный вопрос: – А кто такой Кондрашка?
– Ну вот, опять, – буркнул домовой и спрыгнул с полки. – Понимаешь, у него от возраста память выскакивает. Бывает, стукнется, упадёт, или икнёт неудачно, или просто задумается, так всё вмиг и забудет. Жаль, ненадолго…
– А что за фонарик у него? – спросил мальчик, показывая на светящуюся штуку.
– У Кондрашки два фонарика, – деловито поправил Гаврюша. – Тот, что под глазом горит, – это сто процентов от благодарных учеников. С рогатки влепили или в какую хитрую ловушку заманили. А тот, что рядом с ним валяется, энто жезл магический, а по-простому – волшебная палочка. И кого только ею не пороли!..
Старик осторожно вставал на ноги и рассеянно озирался по сторонам.
– Гаврила… Гаврила… Гаврила… – И тут он хлопнул себя по лбу. – Ну конечно! Гаврила!
– Вспомнил, гад…
– Гаврила-а! – Радость на лице старика обернулась разочарованием. – Охх-хо-хо-хо-хо-хо-хо! Опять Гаврила! Наказание, проклятие моё!
– Ну всё, я побежал, – бросил домовой.
