Приложите к уху – теперь она только мурлычет.
– Я ничего не слышу.
– Значит, молчит. Просто вы чужая. Вас она стесняется. Знаете, что говорит мой младший брат?
– Догадываюсь. – Анжела вернула мочалку и поспешила вытереть руки о собственную блузку. – Это как-то связано с Гаврюшей?
– Да! – закивала сестрица. – Даже не знаю, что и думать…
– Раз мальчик так говорит, значит, так и есть, Егор парень честный, – выдохнула Анжела и взяла Красивую-младшую за локоть. – Она кусается?
– Нет.
– Территорию метит?
– Ой, я бы почувствовала!
– По ночам кричит?
– Да нет же.
– Смиритесь и живите дальше.
– Но так не бывает! – Глаша тоже взяла гостью за оба локтя. – Так не должно быть, я не хочу жить в одном доме с мурлыкающими мочалками…
– Надо расслабиться… надо расслабиться, и всё пройдет.
– А можно мне сегодня в институт не ходить? Вы дадите справку?
– И что же я в ней напишу? «Прошу отпустить с уроков Глафиру Красивую, так как в её ванной обнаружена мурлыкающая мочалка?»
Глаша сощурилась и закивала.
– М-м-да… фигня получается, не вариант. А жаль.
«Кто бы мне на сегодня справку дал?» – подумала Анжела и спотыкающимся шагом вернулась на кухню. Светлана Васильевна сидела за столом одна и потягивала чаёк.
– Ну что, я права? – хмыкнула она и пригласила гостью сесть рядом. – Располагайтесь, наш мальчик смотрит мультики.
– Спасибо. – Детский психолог придвинула к себе чашку и задумчиво уткнулась в отражение своих осовелых глаз.
Бабушка погладила ладонью скатерть и решилась.
– Знаете, деточка, раз уж вы приехали, я спрошу. – Старушка явно сменила гнев на милость, но говорила через силу. – Даже… неудобно как-то начинать.
– Да валяйте! Хуже уже не будет…
– У меня есть кот.
Анжела кивнула вместе с чашкой, с которой совершенно не хотелось расставаться, потому что чашка была большая, тёплая, без лаптей и не пыталась мурлыкать.
Бабуля нагнулась и посадила на колени свою усатую гордость.
– Вот, – уточнила она и, поглаживая кота по голове, тихо продолжила: – Маркс разговаривает со мной!
– Какой Маркс? Тот, что с Энгельсом? – Психологу Анжеле вдруг стало легче. Наконец-то она будет заниматься тем, чему её учили, разговаривать с обычной помешанной.
– Что вы, милочка! – Бабушка мягко улыбнулась. – Если бы! Мой котик, мой Марксик, он со мной разговаривает! Мне так кажется… Иногда. Что с этим делать?
– А знаете что… – нервно вздохнула Анжела. – Смиритесь.
– Как? – Брови у Светланы Васильевны подпрыгнули.
– Лучше молча, без всплесков эмоций и траты нервов.
– Ну, может, мне хотя бы давление внутричерепное измерить?
– Измерьте и смиритесь. Спасибо, было очень вкусно. – К чаю Анжела так и не притронулась. Она встала и под гробовое молчание бабушки и кота побрела на звук телевизора.
Психолог приоткрыла дверь гостиной и осторожно просунула голову. Мальчик и его странный друг смотрели кукольный мультик про домовёнка Кузю.
– Пйекйасно снято! – услышала она за спиной и обернулась, затем глянула вниз. Рядом сидел Маркс и в упор глядел на неё жёлтыми глазищами. – Я говойю, пйекйасный мультфильм, не пйавда ли?
– По-моему, – сказала она всем сразу, – я здесь больше не нужна. Вам ведь и так всем тут хорошо, верно?
Мимо прошла смирившаяся Глаша и благодарно улыбнулась, прижимая к щеке ту самую мурлыкающую мочалку. Бабушка на кухне растягивала рукав тонометра, примериваясь – налезет ли он на голову? Поликлиники она не любила, искренне надеясь, что может измерить внутричерепное давление так же, как и обычное, в домашних условиях.
– Вы уже уходите? – из гостиной высунулся огорчённый Егор. – Подождите папу, он у нас ездит на машине со здоровенной НЛО на крыше. Так
