— Где вы?
— Здесь.
— Вас что-то плохо видно.
— Как и вас.
— Вы кто?
— Мое имя Леннокс, Израэл Леннокс.
— Израэл Леннокс, космическая механика, профессор из Йеля?
— Он самый.
— Но вы ведь умерли в 75-м.
— Я исчез в 75-м.
— То есть?
— Я изобрел машину времени.
— Да ну! И я тоже, — сказал Хассел, — как раз сегодня. На меня нашло озарение… так неожиданно… и я провел потрясающий эксперимент. Леннокс, время не является континуумом.
— Разве?
— Оно состоит из отдельных кусочков — как бусы на нитке.
— Правда?
— Каждая бусина — это «теперь». У каждого «теперь» есть свои прошлое и будущее. Но они никак не связаны с другими. Понятно? Если a = ao + aji + ax (b)…
— Плюньте на математику, Генри.
— Это форма квантовой передачи энергии. Время испускается отдельными частицами, или квантами. Мы можем посетить любой квант и произвести изменения внутри его, но перемены внутри одной частицы никак не влияют на все остальные частицы. Верно?
— Неверно, — с грустью ответил я.
— То есть как это — неверно? — возмутился он, сердито разрубая рукой бюст проходящей мимо студентки. — Вы берете трохоидные уравнения и…
— Неверно, — твердо повторил я. — Послушайте меня, Генри.
— Ну, слушаю, — сказал он.
— Вы заметили, что стали как бы нереальным? Расплывчатым? Призрачным? Пространство и время больше на вас не влияют?
— Да.
— Генри, я имел несчастье сконструировать машину времени еще в 75-м году.
— Вы говорили. Кстати, как насчет блока питания? У меня вышло примерно 7,3 киловатта на…
— Плюньте на блок питания, Генри. Сначала я отправился в плейстоцен. Я очень хотел сфотографировать мастодонта, гигантского ленивца и саблезубого тигра. Когда я отходил назад, чтобы мастодонт попал целиком в кадр при диафрагме 6,3 с выдержкой в одну сотую секунды, или, по шкале ЛВС…
— Плюньте на шкалу ЛВС, — сказал он.
— Отходя назад, я нечаянно наступил на маленькое первобытное насекомое и раздавил его.
— Ага! — произнес Хассел.
— Я был в ужасе. Боялся, что вернусь в мир, полностью изменившийся в результате этой единственной смерти. Вообразите себе мое удивление, когда я вернулся и не обнаружил никаких перемен.
— Угу! — произнес Хассел.
— Мне стало интересно. Я опять перенесся в плейстоцен и убил мастодонта. В 1975-м году ничего не изменилось. Я вернулся в плейстоцен и перестрелял уйму животных — без всякого результата. Я путешествовал по времени, убивая и разрушая в своем стремлении изменить настоящее.
— То есть вели себя в точности как я! — воскликнул Хассел. — Странно, что мы не наткнулись друг на друга.
— Ничего странного.
— Я убил Колумба.
— А я — Марко Поло.
— Я — Наполеона.
— Мне показалось, что Эйнштейн важнее.
— Магомет ничего не изменил — от него я ожидал большего.
