— Одна беда, — заметил Олсоп, — пленка у меня кончилась.
Внезапно люди из космоса повернули свои усики друг к другу и, очевидно придя ко взаимному соглашению, встали с дивана и принялись шнырять по комнате быстро, как светлячки, — Рафферти едва успевал следить за ними. Затем они выскочили в дверь и понеслись к амбару. Единственной мыслью, пришедшей Рафферти в голову, было: «Боже ты мой, да они наполовину жуки!»
Рафферти бросился вон из двери, к амбару, прямо по грязи, крича существам из космоса, чтобы они остановились. Но не успел он миновать и половины пути, как блестящая пластиковая конструкция выскользнула из амбара с тихим шипением и исчезла в низко висящих облаках.
Перед Рафферти остались только дымящаяся площадка в грязи да небольшое кольцо выжженной почвы. Рафферти сел на землю — в груди у него было пусто, он тоскливо думал, что величайшая сенсация в мире унеслась в небеса. Нет ни снимков, ни доказательств — значит, нет и сенсации. Он мрачно перебирал в уме имеющиеся факты.
«Мистер и миссис Тот-Кто-Кует-Железо…» Вдруг Рафферти сообразил, что это значит. Смит![6] Тот, кто кует железо на наковальне. Конечно, их фамилия Смит… «В воскресенье мистер и миссис Смит посетили дом Альфреда Олсопа. Они вернулись к себе домой, в систему альфы Центавра, с двумя корзинами свежих яиц».
Рафферти поднялся на ноги и покачал головой. Он неподвижно стоял в грязи; внезапно его глаза сузились, и стало ясно, что мозг Рафферти усиленно работает — тот самый мозг, в котором всегда рождались эффектные репортажи. Он бросился к дому и влетел в заднюю дверь.
— Олсоп! — крикнул он. — Эти люди заплатили вам за яйца?
Олсоп стоял на табуретке перед буфетом: он все еще разыскивал фотоаппарат.
— А, ну да, — пробормотал он. — Вообще-то заплатили.
— Покажите мне эти деньги! — потребовал Рафферти.
— Но они заплатили не деньгами, — сказал Олсоп. — У них деньги не в ходу. Зато шесть лет назад, когда они были здесь в первый раз, они дали нам в обмен ихние яйца.
— Шесть лет назад! — застонал Рафферти. Потом встрепенулся: — Яйца? Что за яйца?
Олсоп похмыкал.
— Да кто его знает! — сказал он. — Мы их назвали яйцами звездных уток. Они были в форме звезд. И знаете, мы их подложили наседке, так ее страх как донимали эти самые острые концы.
Олсоп слез со стула.
— И проку от этих звездных уток оказалось немного. Они были малость похожи на бегемотиков и малость на ласточек. Правда, с шестью ногами. Из них выжили только две — мы и съели их на День благодарения.
Мозг Рафферти все еще работал, выискивая последние доказательства, которые могли бы убедить в существовании инопланетян редактора отдела городских новостей, а с ним и весь мир.
Рафферти придвинулся ближе.
— Мистер Олсоп, — он перешел почти на шепот, — а вы не знаете, где могут быть скелеты этих звездных уток?
Олсоп озадаченно поглядел на него.
— Кости, что ли? Собаке отдали. Это пять лет назад было. Уж и собака-то сдохла.
Рафферти снял с вешалки шляпу. У него был такой вид, точно он не отдает себе отчета в своих действиях.
— Спасибо, мистер Олсоп, — машинально произнес он. — Спасибо.
На крыльце Рафферти остановился, чтобы надеть шляпу. Он сдвинул ее на затылок. Потом посмотрел вверх, в затянутое облаками небо; он смотрел туда, пока у него не закружилась голова, словно он по спирали уносился в облака.
Из двери вышел Олсоп, стирая рукавом пыль с какого-то черного предмета.
— Эй, мистер Рафферти! — сказал Олсоп. — Вот он, фатапарат-то!
Примечания
1
