Джинкс

живых существ, – он пробовал проделать это с котятами, – потому что их жизненная сила противилась той малой силе, какой обладал он. А хуже всего было то, что ему не давалось укрывающее заклятье, с помощью которого Симон и сам от троллей уберегся, и его уберег.

– Может, попробуем еще раз укрывающее? – спросил Джинкс.

– Сойдет и укрывающее. Валяй.

Как же, спрашивается, я должен думать, что могу сделать это, когда ты сам знаешь, что я не могу? Впрочем, вслух Джинкс ничего не сказал. Он вышел на середину мастерской, встал в самом ее центре и попытался вытянуть силу из огня, который был у него внутри. Сила и сосредоточенность. Он старательно сосредоточился на мысли, что его здесь нет.

– Без толку, – сказал Симон. – Где ты был, там и остался.

– Мне не хватает магии.

– Магия это не то, чем ты обладаешь, а то, что ты делаешь. Хотя в твоем случае правильнее сказать – не делаешь.

– Зато я деревья понимаю, – сказал, оправдываясь, Джинкс.

– Глупости, – и Симон повернулся к книгам.

– Да нет. Они мне много чего рассказали… – Джинкс вдруг вспомнил разговор с Толливером. – Ведь правда, что вокруг Урвальда лежат всякие страны?

– Разумеется.

– И ими правят короли? Мм… к примеру, Бахвалес и Ключеземье?

– Да, есть такие.

– А почему про них не написано в твоих книгах?

– Ну, в каких-то написано. Просто не такие уж это интересные места, – сказал Симон.

– И почему так много книг об Урвальде?

– Потому, разумеется, что он куда интереснее, – ответил, щелкнув пальцами, чтобы раскрыть книгу, Симон. – Если не собираешься заниматься укрывающим заклятьем, иди вычисти козий загон.

Но Джинкс вспомнил еще кое-что из слов Толливера.

– Как по-твоему, я маленький?

– Ну, конечно, ты… – Симон примолк и смерил Джинкса удивленным взглядом, точно давно его не видел. – Хмм… Ты разве не был гораздо меньше?

– Был, – подтвердил Джинкс. – Когда мне было шесть лет.

– А теперь сколько?

– Одиннадцать. Ты же на мой день рожденья тыквенный пирог испек, – напомнил ему Джинкс. – Но я все же слишком маленький, верно?

– Нет-нет, ты еще подрастешь.

Мысли Симона снова начали, извиваясь, ползать одна по другой. И если Джинкса беспокоило то, что он не растет, Симона, похоже, беспокоило то, что он растет слишком быстро.

После этого разговора Симон несколько недель лихорадочно перелистывал посвященные магии книги. А когда Джинкс спрашивал, что он ищет, Симон лишь крякал или посылал его мести чердак.

* * *

Прошло, казалось, лет сто, прежде чем Симон согласился взять Джинкса в один из своих походов.

– Куда пойдем?

– Будешь изводить меня вопросами, я тебя дома оставлю.

Джинкс не считал, что спросить, куда они идут, значит «изводить вопросами», но промолчал. Следующим его вопросом было бы: «А с Костоправом это как-нибудь связано?»

У Симона не было такого, как у большинства других людей, похожего на зеленую бутылку страха перед Костоправом. Но мысли Симона о Костоправе обычно были полны гнева. И еще по какой-то причине теперь их сопровождала тревога из-за того, что Джинкс растет.

Так или иначе, Джинкс наконец отправлялся в дорогу. Это было важнее всего.

Они шли весь короткий зимний день. В снегу на тропе виднелись отпечатки башмаков, когтей, раздвоенных копыт. Однажды им повстречался человек с топором на плече, и, хотя он был, скорее всего, простым дровосеком, но в Урвальде ничего ведь наверняка не скажешь. Джинкс поплотнее прижался к Симону и порадовался полному ужаса взгляду, который незнакомец бросил на чародея. Они разминулись, не сказав друг другу ни слова.

Зимой ярких дней не бывает, а темнеет быстро.

– Пришли, – сказал, неожиданно остановившись, Симон. – Ночевать будем вон в той сторожке на дереве.

Джинкс вгляделся сквозь ветви, покрытые лиловатым в густевшем сумраке снегом. И различил что-то вроде короба.