авторских свидетельств на изобретения, десятка сценариев научно-популярных и учебных фильмов.
В следующем выпуске ежегодника появилось «фантастическое повествование» Верина «Письмо землянам». Первого апреля несколько земных обсерваторий улавливают и записывают рационально организованные «звуки из космоса». Совсем не первоапрельская шутка, настоящее «письмо землянам», «написанное» с помощью некого вселенского общебиологического кода. Загадки постепенно проясняются: вновь фигурируют «симбиоз» во вселенском масштабе и материя, обладающая информацией; появляются понятия «Главной энергии» и «периодического закона микрочастиц». Вводятся в повествование научные факты того времени: «частицы Кобозева», «тобископ» доктора Гейкина. Подчёркивается диалектика жизни: сложное и простое сопутствуют друг другу. Вот заканчивается рассказ слишком «резко»: «Что-то в методике расшифровки не учли», явно не писатель был Илья Львович, не следовал он литературным канонам.
Что и подтверждает его НФ-рассказ «Невиданная энергия глубин» (1971), также не шедевр с литературной точки зрения, но для автора «литературность» – совсем не главное, конёк его – именно «раздумья». Профессора Позднеева просто ненавидит академик Лапин, заявляющий: «Надо быть круглым идиотом, чтобы на мгновение допустить, что протон… – сложная система из шести тысяч более простых субчастиц»! Этот научный спор (хотя о чём тут спорить: позднеевские «работы противоречат основам физики, следовательно ошибочны») проходят на фоне применения брикетов «Главной энергии», выделяющейся в центре земного шара. Она добывается с глубин до двухсот километров и заключается в «энерготермосы», остаётся только снять с «энергетических консервов» разность потенциалов. Чувствуются отголоски действительных научных споров, достаточно прочесть такие строки: «Самый грамотный физик мира не понимает то, что знает» или «Нетерпимость к инакомыслящим ведёт к тому, что развитие науки прекращается»… Похоже, это что-то личное.
Нечто похожее было в действительности, «гений физики» – как считают его последователи, И.Л. Герловин (1919–1993) – таково настоящее имя автора «фантастических раздумий», признания в научном мире не получил. Хотя начинал научную деятельность вполне успешно, опубликовав первую монографию ещё в 1945 году в Горьком. Затем работал в Институте полупроводников, но вот там уже «не удержался» – руководство его «сумасшедших» теорий не поддержало. До пенсии работал наблюдателем в Пулковской обсерватории.
Получил некоторую известность («скандальную») после публикации в «Советской России» в мае 1976 года статьи директора ИТФ АН СССР членкора И. М. Халатникова «По поводу одной «научной теории»». В ней сообщалось, что монография М.М. Протодьяконова и И.Л. Герловина «Электронное строение и физические свойства кристаллов» (1975) и ЕТП (единая теория поля) вообще, созданная старшим научным сотрудником Главной астрономической обсерватории Герловиным, были обсуждены общим собранием отделения общей физики и астрономии АН и вызвали единодушное осуждение. «Набор немотивированных словесных утверждений, объединённых в понятия так называемой ТФП» – просто «курьёз», а «погоня за сенсацией не имеет ничего общего с настоящим научным поиском»! Все экземпляры книги Протодьяконова и Герловина из московского магазина «Академкнига» были вывезены на грузовике в утиль, не помогло и то, что соавтор был доктором и заслуженным деятелем наук. Библиографической редкостью стала книга! После этого не приходится удивляться тому, что главный свой труд «Основы единой теории всех взаимодействий в веществе» Герловин опубликовал лишь в 1990 году за свой счёт!..
В своё время публикациям «И. Верина» в ежегодниках «На суше и на море» очень поспособствовал авторитетнейший тогда фантаст А. П. Казанцев, написавший в автобиографическом «Пунктире воспоминаний» (1981): «Особенно плодотворными для меня как фантаста оказались возникшие дружеские отношения с замечательным физиком нашего времени Ильёй Львовичем Герловиным. Имя его – создателя ТФП – будет когда-нибудь произноситься наряду с именами творцов теории относительности… Герловин не отказался от ТО, она вошла органически в его более общую ТФП».
В «мнемоническом романе» «Фантаст» Казанцев описывает, как произошла их встреча: «Позвольте представить нашего советского Эйнштейна, вторгающегося в физику наших дней с позиций двадцать первого века»…Невысокий, склонный к полноте, тихим, но уверенным голосом, Герловин тогда сказал: «То, о чём я доложу сегодня, мне не удаётся нигде опубликовать…» Было это ещё до выхода совместной монографии, в которой «периодическая система элементарных частиц» Герловина всё же увидела свет. Не помогло и это, теории «советского Эйнштейна», по мнению его сторонников вполне поддающиеся проверке, официально так и остались «научной сказкой»…
О схожих нелёгких путях научного поиска и посвящённый памяти Пьера Тейяра де Шардена фантастический рассказ Евгения Ларина «Отвечает Земля» в семнадцатом выпуске ежегодника «На суше и на море» (1977). Готовящему диссертацию молодому учёному Нарову время от времени «мерещится» некая «фигура». Когда выясняется, что не только ему одному, он отказывается от работы над почти готовой диссертацией, начинает заниматься излучениями мозга на сверхдлинных волнах, чтобы «расшифровать код». Между ним и шефом, считающим, что телепатия это почти «чёрная магия», происходит такой диалог:
– Вы, простите, не учёный… Фантазёр.
– Не кажется ли вам, что отрицание неизученных явлений – лишь ограниченность и боязнь непонятного?
Знакомая ситуация. Похоже, знакомая автору рассказа (о котором ничего не сообщалось) не понаслышке. Занявшись расшифровкой двойного – пространственного и временного кода, Наров постоянно сталкивается с тем, что его идеи о слиянии мышления всего человечества в «единую мысль» оппоненты объявляют фантастикой. Но ему удаётся (вот она – фантастика) преодолеть препоны, создать «Комитет космической связи с инопланетным разумом» и через многие годы «мгновенную связь» установить. Заканчивается «антинаучный» рассказ на тему вселенской телепатии сентенцией, что Наров
