– Надо худеть! – заявил кузнечик. – Ты, Удалов, перешел все границы. Посмотри на меня – как огурчик!
Такими грубоватыми словами кузнечик Тори пытался прикрыть свои чувства. Он боялся, что его сочтут сентиментальным.
– Тебе что, – сказал Удалов. – У тебя кожа хитиновая, как стальная. Куда тебе жиреть?
Они уселись на скамейку.
– Я как увидел в сводке нашего разведуправления, что на Столоки прибыл миниатюрный кораблик с Земли, то решил, что не иначе как вы с профессором Минцем что-то придумали! Ведь раньше звездных экспедиций Земля не посылала.
– Ты прав, – сказал Удалов. – А ты почему сводки смотрел?
– Я теперь в разведуправлении Галактического центра консультантом тружусь, специалистом по России.
– Ну какой же ты специалист?
– Не хуже других, – обиделся кузнечик. – После того как я твоим переводчиком работал, мне полное доверие в Центре.
– Ну спасибо, – сказал тогда Удалов. – Искреннее спасибо, что вспомнил меня, прилетел поздороваться…
– Ты дурак, Удалов, – с грубоватой прямотой возразил ему кузнечик. – Если бы только поздороваться, мы бы с тобой в таверне «Жареный индюк» встретились, я бы тебя напоил в стельку! А если я тебя на секретное рандеву вызываю, значит, есть другие основания. Не терпящие отлагательства.
– Что же, говори, – вздохнул Удалов. Он-то надеялся посидеть с Тори, поговорить, вспомнить молодость. А тот опять о делах…
– Скажи мне, друг, – спросил кузнечик, – вы уже отослали на Землю кассету с кадрами вашей встречи и пребывания?
– Отослали, – ответил Удалов. – Как получили позавчера телеграмму из Москвы, тут же отправили.
– Плохо, – сказал кузнечик. Он задумчиво водил носком башмачка по песку, вырисовывая на нем загадочный узор.
– А что случилось? – встревожился Удалов.
– Я тебе этого говорить не должен, – сказал кузнечик, поворачиваясь к Удалову и внимательно глядя на него неподвижными выпуклыми глазами. – Это, конечно, государственная тайна. Но раз уж она касается тебя, моего лучшего друга, я не могу молчать!
– Не томи! – взмолился Удалов. – Говори. И без тебя тошно.
– Не секрет, что Земля давно находится под космическим наблюдением, – сказал кузнечик. – Мало ли чего натворят ваши политики или генералы.
– Знаю. Сам, как честный человек, беспокоюсь.
– Так вот, мы получили по своим каналам информацию. На тайном совещании в верхах принято решение вас ликвидировать.
Кузнечик вздохнул, как заскрипел внутри, и поднял к небу выпуклые глаза.
– Зачем нас ликвидировать, если мы – гордость нашей необъятной Родины?
– Минутку, – сказал Тори и большими прыжками умчался следом за большой разноцветной бабочкой.
Минуты через три он возвратился, стирая платочком с углов рта цветную пыльцу.
– Я только поглядел, – сообщил он, – занесена она в Красную книгу или нет? Оказывается, занесена. Вот я и вернулся несолоно хлебавши.
Кузнечик тонко застрекотал, довольный, что вспомнил редкое русское выражение.
Удалов понимал, что существу на таком ответственном посту стыдно жевать бабочек из Красной книги, и потому промолчал, чтобы не смущать приятеля.
– Что ты говорил о секретном совещании? – спросил Удалов.
– Как обычно. Собрались генералы и некоторые секретные академики, а также представители Службы безопасности и решили, что вам придется героически погибнуть на подлете к Земле.
– Но почему же? Мы выполнили задание, встретились, поговорили, даже невесту везем – она от нашего космонавта, прости, понесла. Скоро ждем прибавления семейства.
– Фильм ваш на Земле. Весь мир знает, что вы выполнили свой долг. Америка, считай, в позорном трауре. Президент в отставку просится. Польша отказалась в НАТО вступать. Самое время вам героически погибнуть.
– Я все равно ничего не понимаю!
– Скажи, ты иногда выпиваешь? – спросил кузнечик.
– Только за компанию.
– А космонавт Петр Гедике во сне разговаривает?
– Представления не имею.
– А профессор Минц воспоминания не начал писать?
– Вроде что-то такое…
– А инопланетная невеста будет держать язык за зубами?
– К чему ты клонишь?
– Компьютеры подсчитали, что кто-то из вас обязательно проговорится. И довольно скоро. И тогда секрет минимизированного космического полета
