– Протон, да…
– Какой протон? – не понял Снифф.
– Элементарная частица, – пожал плечами Квазиморда. – Относится к барионам, имеет спин один дробь два, электрический заряд плюс один в единицах элементарного электрического заряда. В физике элементарных частиц рассматривается как нуклон с проекцией изоспина плюс один дробь два, состоит из трех кварков… Короче, не надо тебе знать, что там за протон.
– Не хочешь, значит, помогать, – вздохнул Снифф.
– Не, не хочу. Не могу. Карту покажи-ка.
Капитан извлек карту, развернул. Квазиморда всмотрелся, потыкал пальцем:
– Вот тут полиция была, отдел по району Фили-Давыдково. Сюда иди, там переночуешь, место спокойное. В Зоне спокойные места частенько в неспокойные превращаются за одну ночь, но там почему-то стабильно тихо. Видать, ментов боятся все, хе-хе-хе…
Сталкер скрипуче захихикал.
– Спасибо еще раз, что от собак спас. – Снифф открыл дверцу и полез из кабинки. Капитан придержал его.
– Обиделся? Правильно обиделся, я бы тоже обиделся, но у меня свое понимание ситуации, а у тебя – свое… Может, еще увидимся. Братану привет, если найдешь. Да сядь ты, сядь… Пять минут погоды не сделают, а тебе рассказ расскажу. Хочешь?
– Не особенно, – проворчал Снифф.
– Рассказ опять про метро, – не обратил внимания на его слова Квазиморда. – Вот знаешь ты, например, о том, что кольцевую Московского метро Сталин по астрологической карте строил?
– Да ладно, что за чушь?
– Чушь эту, то есть карту, еще чернокнижник Яков Брюс нарисовал. Двенадцать станций – двенадцать знаков. Например, Водолей, то бишь сектор от «Проспекта Мира». Там построены такие примечательные объекты, как Останкино, Музей космонавтики и бывшая ВДНХ. А все потому, что Водолей – покровитель науки и техники.
– Пойду я, – привстал Снифф, но Квазиморда схватил его за рукав и энергично замотал головой:
– Рано. Сиди. Слушай. Вот еще Стрелец. Он же Хирон – получеловек-полуконь. Потому там ипподром, и названия улиц в районе соответственно о бегах и скачках – Тверская-Ямская, Скаковая, Беговая. Стрелец, он же конь, все по странствиям дальним и путешествиям. Сам смотри – тут тебе и аэровокзал, и Министерство гражданской авиации, и Авиационный институт.
Снифф слушал Квазиморду с нарастающим беспокойством. Чего добивается странный уродец? Зачем тянет время?
– Бывает скучно мне тут, одиноко, а ты человек хороший, чувствую я, – Квазиморда внезапно заговорил, словно магистр Йода из «Звездных войн». Снифф тут же испытал иррациональный стыд. Иррациональный – потому как надо было ему спешить на помощь брату, а не слушать байки, и Квазиморде он, конечно, был благодарен, но не настолько… Снифф вздохнул и извиняющимся тоном сказал:
– Торопиться мне надо…
– Рано. Не пройдешь ты там, еще минут десять ждать, – ответил Квазиморда.
– Чего ждать?
– Газ там из-под земли прет, навроде иприта какого. А потом собачки – и как не было. Оно не видать, но сразу мертвый сделаешься, – снова поменял стиль разговора Квазиморда, – потому слушай дальше меня пока. Короче, жил-был, ну, скажем, Петя…
– Петенька, это ты чихал? – высунулась из кухни мама, волнуясь.
– Тебе показалось, мама, – ответил Петя, отходя от телефона, – чем это пахнет?
Мама засуетилась, собирая на стол завтрак.
Чихал, конечно, Петя. Но понарошку, в телефон. Объяснял бывшему начальству (с особым удовольствием Петя произнес про себя слово «бывшему» еще раз) свое внезапное отсутствие.
Все должно было измениться в жизни Пети в этот день. И бывшее начальство останется в прошлом, покроется плесенью и растворится в небытии. Жлобы и жадины. И обеденный перерыв короткий. И столовая плохая, думал Петя, отправляя в рот оладушки со сметаной. Мама вздыхала от умиления. На новой работе все будет не так, мечтал Петя, попивая какао. Будет бесплатный растворимый кофе и длинноногие девушки. Будет стол орехового цвета и
