своей несчастной судьбой. Тайна была почти рядом! И как не вовремя ранили эту Вару!
Стоп. И что же она такое пропустила, отвлекшись на этого убийцу? Ну да! Правильно говорит учитель. Она пенёк. Ведь… есть еще этот охранник, сказавший про птицу! Значит… о, как много это значит! И самое главное, Астра недаром трясется в телеге по этому лесу! Она на правильном пути, а следовательно, ничего еще не потеряно!
Гости пришли так внезапно, что Лародель едва успела привычным жестом занавесить нижнюю часть лица вуалью.
– Ну, вот и мы, девочка, – ласково и уверенно произнесла знахарка, открывая приделанную каким-то возницей дверцу.
За работу он попросил золотой, и принцесса, потрясенная последними событиями, без разговора отдала деньги. Хотя, не в пример некоторым избалованным барышням, была в курсе всех цен. Было время изучить и экономику, и многие другие неинтересные остальным девушкам науки.
– А мы тебе спутницу принесли. Её в телеге растрясет, а у тебя тут сиденья мягкие, – уверенно продолжала женщина, легко взбираясь в карету. – Давайте.
Она подхватила за углы одеяло, на котором лежала рыжеволосая бледная девушка, и уверенно подтянула его на переднее сиденье. Крепкие руки незнакомой девицы в воинском облачении помогали снаружи. Вдвоем они быстро устроили рыженькую поудобнее, и девица-воин молча исчезла, а знахарка бесцеремонно присела рядом с принцессой.
– Ну как ты? – так сочувственно и добросердечно взглянула она на Лародель, что девушка не выдержала.
Все невысказанное и невыплаканное, так давно копившееся в её сердце, горьким потоком разом хлынуло наружу, и ей самой показалось, будто в душе прорвало какую-то невидимую плотину. И слова и слезы рвались наружу с такой силой, словно торопились всё наверстать за те дни и недели, которые она держала их взаперти.
– Поплачь, поплачь, легче будет, – мягко приговаривала женщина, прижимая к себе девичью головку и гладя мозолистой рукой роскошные золотистые локоны.
Вуаль давно исчезла куда-то, да Лародель и не вспоминала про неё, интуитивно чувствуя, что эта женщина не дёрнется брезгливо при виде её изуродованного лица. Мало было посвящённых в главный секрет парадных портретов принцессы, висевших в королевской галерее. И подлинники работы знаменитых мастеров и копии с них, продаваемые в художественных лавках, изображали принцессу такой, какой она была год назад. За пару недель до несостоявшейся свадьбы.
Про несчастный случай на прогулке, когда её конь внезапно понёс и принцесса вылетела из седла на крутом повороте горной тропинки, слышали многие. Слишком долго тогда её искали, и слишком много лекарей и знахарей всех рангов призвали во дворец.
Но лишь несколько человек знало, что лекари, вернув принцессу почти с того света, так и не смогли убрать с лица страшные шрамы. И восстановить объеденную зверьками часть переломанной ноги.
Сначала Дель верила, будто герцог Дейризи, её нареченный жених, с которым её обручили почти сразу после рождения, испытывает к ней те же чувства, что и до катастрофы. Пока повязки не сняли с её лица, он целыми днями сидел возле кровати, приносил огромные букеты и смешные безделушки. Рассказывал сказки, сплетни и даже пел.
Но после того как увидал её тщательно загримированные шрамы, побледнел и сник. А вскоре уехал по важным делам в свой замок и не возвращался долгих три недели.
Потом все же вернулся и заявил, будто любит её по-прежнему и когда видит её прекрасные синие глаза, то не замечает никаких шрамов. И мечтает немедленно соединить с ней свою жизнь. Только… было нечто в его интонациях, мигом заставившее её насторожиться. Принцесса категорически отказалась от немедленной свадьбы, мотивируя это неокрепшим здоровьем. А позже поняла: жених ей лжет. Когда стала замечать, как герцог отводит взгляд, разговаривая с нею, и как много времени он стал уделять неведомым важным делам.
Лародель с тех пор проводила все дни за серьезными книгами, танцы и прогулки теперь были не для неё, а любовные романы раздражали и вызывали слезы. Так же как и многое другое. И постепенно принцесса начала постигать глубинный смысл прочитанного, находить в изучении политических интриг и перипетий моральное удовольствие. Слова и действия тех, кого она знала с детства, словно стали прозрачными, и из них выглянуло истинное значение.
Она откладывала свадьбу ещё не раз, пока обозленный жених не намекнул, что в неё теперь намного труднее влюбиться, чем раньше, и потому она зря тянет время. Она ответила насмешкой, и он рассвирепел. Внезапно схватил невесту на руки, швырнул на диван и, навалившись на неё всем весом, сунул руку под юбки. И вдруг побледнел как от укуса змеи, вскочил и опрометью бросился из комнаты. Только вечером, когда служанки переодевали её ко сну, принцесса поняла, в чем дело. Заметив мельком скользнувшую по губам горничной гримаску отвращения, когда та задела рукой её изуродованную ногу.
Утром герцог был необычайно мил и виновато опускал глаза, прося прощения за вчерашнюю выходку. И клялся подождать столько, сколько будет угодно ей.
Он был неимоверно обходителен и скромен после того случая, и вскоре принцесса почувствовала себя виноватой. И однажды, сидя по обыкновению после обеда у окна с книгой, вдруг сообразила, что действительно зря тянет время. Никого лучше и красивее жениха для неё все равно не существует, и потому неважно, насколько сильны его чувства. Они поженятся, он будет принадлежать только ей и постепенно перестанет замечать её шрамы.
И это откровение показалось ей таким важным, что Дель поднялась с кресла и, приволакивая калечную ногу, отправилась его искать. Неслышно ступая
