– Ну, этого ему никто не позволит… – задумчиво пробормотал Дорд и вдруг подпрыгнул как ужаленный, роняя вазу и орехи. – Карета!
К двери они неслись наперегонки, и Райт, обнаружив брата впереди себя, сердито сообщил его спине, что герцога положено пропускать вперёд.
– А я тороплюсь двери открыть твоей светлости, – колко огрызнулся Дорд, – а чтобы быстрее бегать, тренироваться нужно…
Но дверь брату и в самом деле открыл и пропустил его в холл первым, с досадой признавая, как прав на этот раз Райт. Тем более им и так есть за что получать замечания от магистра.
Так они и выскочили на крыльцо: первым Райт, за ним герцог, и оба резко остановились, потрясённые увиденным.
Двое незнакомых парней в одинаковой грубой серой одежде бережно несли магистра по ступеням, а он, сидя у них на руках, довольно агукал и безалаберно размахивал руками.
Леди Катренна с похоронным видом плелась следом.
Глава 14
– Грубияны! Высокомерные наглецы! Лгуны! Свиньи! – Это были ещё самые приличные из эпитетов, так и рвавшихся из души оскорблённой Милли.
Разумеется, вслух она никогда не произнесёт даже самого безобидного из этих ругательств, да и про себя поостережётся так думать, когда находится в окружении незнакомых людей. Совет всё активнее привлекает в свои ряды эмпатов, и начинающей магине нужно всё время помнить о собственной безопасности. Леди Тренна не один раз на разные лады повторяла это предупреждение, и её ученицам было бы стыдно не заучить его наизусть.
Но здесь, в пустынном холле, где девушка остановилась у окна, под прикрытием тяжёлой занавеси, чтобы хоть немного восстановить душевное спокойствие, вполне можно позволить себе немного отвести душу… хотя бы мысленно. Ведь всем известно, после того как выскажешь свои обиды и претензии, сразу становится намного легче. И неважно, кому ты их высказываешь: самой себе, стулу, пасмурному небу за окном или подъезжающей карете, окружённой вооружёнными всадниками.
Странно… а кого это принесло в столь неурочный час? По всем правилам этикета визиты можно наносить в период между завтраком и обедом, а на обед и ужин приезжать только по приглашению. А в это время все обычно заняты собственными делами… и никаких гостей не ждут.
Карета лихо развернулась возле крыльца, и Милли внезапно ясно разглядела знакомые имгантские гербы. Сердце на миг приостановилось, потом затрепетало и помчалось вскачь, как неуправляемая повозка. Великие боги, что же такое могло произойти? Ведь не принцесса же снова заявилась? Или… стряслась какая-то непредвиденная беда?!
Девушка на миг замерла, раздумывая, как поступить, и в этот момент с громким стуком распахнулись двери, из которых она совсем недавно вышла, и в холл, переругиваясь на ходу, выскочили герцог с секретарём.
Дружки как сумасшедшие пронеслись мимо девушки, даже не заметив её, и стремительно выскочили на крыльцо, забыв закрыть за собою дверь.
О боги, точно случилась какая-то неприятность, если эти два голубка оторвались от своего безобразного занятия, неприязненно вспомнила Милли стройную фигуру герцога, нежно склонившуюся к секретарю.
Девушка на цыпочках торопливо прокралась вслед за ними к распахнутой двери и успела увидеть, как лорды на несколько мгновений застыли на верхней площадке крыльца, всем видом выдавая растерянность и боль, а затем, перегоняя друг друга, бросились по ступеням вниз.
Это было очень странно, и Милли на несколько секунд замерла в нерешительности, не зная, как следует поступить ей, и тут же, обнаружив, что герцог с другом уже возвращаются, в панике метнулась за портьеру.
Они прошли совсем близко от неё, и ошеломлённая травница отлично рассмотрела и странный, пустой взгляд метра, с идиотской улыбкой одной рукой вцепившегося в плечо легко нёсшего его секретаря, а другой пытавшегося достать серёжку из уха лорда.
Но больше всего её потрясло не его детское бульканье и не несчастный вид леди Катренны, убито шествующей следом, а лица лордов, которых она ещё пару минут назад готова была отхлестать по щекам. Ну, или хотя бы напоить одним из тех снадобий, которые мстительные травники подсовывают самым злостным должникам.
Теперь, разглядев неподдельное горе в помрачневших глазах герцога и скорбные складки, залёгшие в уголках твёрдых губ секретаря, Милли вдруг засомневалась в своих выводах. Вспомнилось, как они наперегонки мчались навстречу карете… и вдруг стало стыдно за поспешные выводы. Выходит, лорды не просто так сидели на этом окне, а ждали именно эту карету… И раз леди Тренна приехала с магистром, а сопровождали её гвардейцы Дрезорта, следовательно, герцог точно знал, кого должны привезти?!
И почему-то утешал секретаря… Вот теперь она уверена – то было вовсе не объятие любовника, а жест сострадания. И, стало быть, секретарь почему- то сильнее волнуется за Гизелиуса, если герцог решил его успокоить… кажется, она начинает понимать, откуда взялся этот Кайд. Наверняка это один из учеников или родственников мага… или вполне может оказаться благодарным пациентом, в награду за спасение поступившим на службу к герцогу. И если так, можно понять, из-за чего разобиделся не поехавший на воды Эртрайт – слухи преподносят его как легкомысленного и ветреного парня, обожающего удовольствия и претендующего на постоянное внимание друга детства.
Но тогда получается, она напрасно оскорбила лорда Кайда, обвинив в самом уродливом и низменном, в чем только можно заподозрить мужчину… настоящего мужчину, разумеется. И стало быть, правильно он разозлился… никто не смеет бросать в лордов такими подозрениями, многократно более
