Она приподняла бровь:
– Женя, понимаешь ли, в чем дело…
– Я Саша.
– Саша, понимаешь ли, в чем дело… – Лиза огляделась по сторонам. – Ты мастурбируешь?
– В каком смысле? – после долгой паузы пробормотал он.
– В прямом! Ты онанизмом занимаешься?
– При чем тут это?
– Ну как «при чем»? – Она подняла брови. – Очень даже «при чем». Мы можем сделать отличный материал и издать твои интимные фото миллионным тиражом! Потом подключим Интернет, и всё, ты – настоящая знаменитость! Сможешь зарабатывать на том, что будешь заниматься этим при зрителях! Уверена, кто-нибудь да придет посмотреть! Если дело пойдет, я поговорю с Полем, возможно, он сделает меня твоим продюсером. А что? Покатаемся по стране, соберем сливки с твоим шоу! Я уже вижу афиши: «Аццкий дрочер Саша вновь в станице вашей!». Ну, как?
Александр опешил. Его челюсть слегка отвисла, а глаза стали похожи на пятаки, которыми в древности прикрывали глаза покойникам.
– Существуют же интимные вещи… – неуклюже попытался защититься он.
– Вот и я о том же, – негромко сказала Лиза.
С ее лица сползла наигранная улыбка, красивые черты немного заострились:
– Сашенька, пока ты искренне считаешь, что твой писюн – более интимная «вещь», чем сердце другого человека, ты так и будешь оставаться неотесанным неудачником. Ты вывалил мне претензии, которые настолько ничтожны, что даже говорить о них стыдно! – Лиза повысила тон. – Никто не вправе заставлять человека рассуждать о личных переживаниях, если он этого не хочет! С чего ты решил, что можешь это делать? Он, конечно, обязан давать интервью, но только связанные с нашим проектом. Повышать узнаваемость, безусловно, нужно, и если бывают интервью, не касающиеся работы, это тоже неплохо. Но не в данном случае. – Она вновь перевела взгляд на монитор. – Вот если у тебя возникнут какие-либо проблемы, связанные с профессиональной жизнью Макса, сразу же сообщи мне.
Парень окаменел.
– Саша, иди работай и дай поработать мне.
Тот молча поплелся восвояси, контуженный неожиданной реакцией продюсера программы.
«Если это поможет ему быть чуть меньшим мудаком, то полдела сделано», – подумала Лиза и открыла папку с документами.
Работа в офисе кипела. Здесь царил гвалт, состоящий из громких словесных перепалок, телефонных звонков, топота ног, шуршания бумаг и гула компьютеров, принтеров и факсов, временами переходящий в хаос. Около полудня дверь открылась, и на пороге появился Максим. В ту же секунду шум немного смолк, и добрая половина женского населения встрепенулась при виде красавца.
– Всем доброго дня! – улыбнулся он.
В ответ посыпались приветствия, и, вдоволь насладившись смущенными женскими взглядами, Макс направился к столу Елизаветы.
– Лизок, привет! Как поживает мой самый любимый и самый красивый продюсер?
Лиза улыбнулась и, привстав со стула, чмокнула его в щеку:
– Привет, Максик! Теперь она поживает намного лучше!
– Она? Как это сексуально звучит!
Девушка не переставала улыбаться, а Макс заботливо поправил ей воротничок блузки:
– Поль у себя?
– Я еще не была у него, но он здесь. Ты сегодня рано.
– Да, спал очень беспокойно. Встал в десять утра, повалялся немного, но так и не заснул больше.
– А лег во сколько?
– Под утро, как всегда.
Она понимающе кивнула:
– Ничего, все восстановится. Нервишки успокоятся, и будет тебе счастье.
Судя по внезапно воцарившейся тишине, коллеги слишком внимательно прислушивались к их разговору. Макс и Лиза замолчали, и в тот же миг послышались нарочитые сопение, кашель и шуршание бумаг.
– Зайдем к нему?
– Ага, с языка снял.
Поль был в отличном настроении, как всегда шикарен и по-европейски учтив. Лиза еле слышно вздохнула: «Вот это самец!..» В миллионный раз она впускала эту мысль в свою голову, опасаясь, что поздно или рано та доберется и до сердца.
– Поль! – воскликнул Макс.
