– Я рассказала вам, что он привел нас сюда.
– Да, но…
– Я знаю, что это звучит нелепо, но это правда. Есть запись.
– Как это?
– Мы хотели взять у него интервью, но так и не смогли, поскольку приехал Ваня. Правда, он все-таки попал в кадр, но наш оператор, видимо, не успел увидеть его через объектив. Думаю, иначе он бы заметил…
– Что заметил?
– Он бы заметил, что Федор Степанович не совсем такой, каким мы его видим… – Она посмотрела на недоумевающего егеря. – Вам надо просто посмотреть пленку, и вы все поймете. Сначала после разговора с вами я подумала, что это ошибка, но потом посмотрела запись. Вы не представляете: мы сняли призрака! Можете сами убедиться в этом!
– Так он же помер давно…
– Я и еще несколько человек видели его, и довольно долго. Он был вполне реальный, казался обычным, кстати, очень милым человеком. И если бы не камера, которая сняла его, я бы никогда не поверила вам.
– Ну, как такое может быть? – сокрушался пожилой мужчина.
– Не знаю. Вы твердите, что он умер, а мы видели его вполне живым.
– Может, он не умер вовсе? Хотя нет, я был на похоронах. Кстати, если хотите, могу показать его могилку… А при чем тут камера?
– Объектив часто ловит то, что не видит человеческий глаз. Я не знаю, почему, но, вероятно, существует какое-то объяснение этому. Фотоаппараты часто снимают всякие странные силуэты на фоне пейзажа или какой-нибудь компании людей. Вы видели такое?
– Нет.
– В Интернете масса таких картинок.
– Настоящие?
– Понятия не имею… Но наша запись настоящая. Вы можете не верить, конечно, но я-то знаю.
– Чего ж не верить? Верю, конечно. В этих лесах такого добра пруд пруди.
Лиза снова вздрогнула от волны, подобно электрическому разряду, пробежавшей по всему телу.
– После сегодняшней ночи я уже ничего не отрицаю.
– Натерпелась, бедная…
– Вы были с ним знакомы?
Мужчина задумался.
– Можно сказать, что нет. Видел его, конечно, но тогда я еще не работал в лесах. Я ведь в эту деревню переехал недавно, лет десять тому назад, еще мать была жива. Собственно, к ней и переехал. До этого по дурости отсидел пять лет, а как вышел – понял, что идти-то и некуда. Так оказался здесь. Притужалов еще работал тогда. Жил через два дома от меня с сыном и невесткой. Я только приехал, а он буквально через месяц умер. Говорят, хороший был человек. Так что…
– Он говорил, что у него внук есть, но тот боится его, вот они и не общаются. Мы еще пошутили, что ему нужно просто побриться.
– Да, есть внук Даня, правда, родился уже после его смерти.
– А жена и дочь? Федор Степанович рассказывал, что они далеко отсюда, и он редко их видит.
– Не совсем так… Мужик настрадался, конечно: сначала дочь похоронил, а потом жену. Те в Москве жили, не с ним, видимо, разошлись, кто знает… От того не легче.
– Но он утверждал, что они видятся! Правда, сейчас его слова обретают совсем другой смысл, понимаете? С сыном и внуком он не общается, а с дочерью и женой поддерживает связь!
– Если честно, с трудом представляю, о чем речь. Все-таки, думается мне, что вас кто-то разыграть решил, что ли… Уж прости. Другое дело, одному в лесу быть – тут всякое почудится, но не ходить же с призраком и разговоры разговаривать?
Лиза закрыла глаза и откинулась на спинку.
– Я же говорю, есть запись…
– Да я-то слышу…
– Хорошо, давайте я расскажу, как он выглядел! Рост примерно метр семьдесят, седые недлинные волосы, бесформенные брюки цвета хаки, ботинки старые, вязаный свитер и кожаная куртка.
Олег Владимирович снисходительно кивнул.
– Так тут у нас все так ходят!
– И у всех ваших нет больших пальцев на обеих руках?
