полно зла, бесконечного зла.
И я сделала шаг, но не по направлению к Бену.
Я пошла в другой конец комнаты и встала рядом с Кирстой. Принялась устанавливать мольберт. Она посмотрела на меня и заметила, что у меня трясутся руки. Кирста молча помогла мне, и у меня в душе зародилось желание поговорить с ней. Ведь это она рассказала мне легенду, которую так усердно постарался опровергнуть мой отец. Может, она поймет.
Но нет. Я была уверена в том, что из этого ничего не выйдет. И Бен тоже это понимал.
Даже стоя в противоположном углу класса, я могла читать его мысли — настолько мощным был заряд. Он сгорал от желания.
Я почувствовала, что раскраснелась, и уставилась на вечноумирающие яблоки, которые мы рисовали до сих пор.
Кажется, это был самый длинный урок в моей жизни, и, когда наконец зазвонил звонок, я пулей вылетела из класса. На меня смотрели, но это меня не остановило.
Сделала я это потому, что, если бы я задержалась хоть на секунду, я бы подошла к Бену. Несмотря на все, что выяснила о нем, несмотря на то, что о той ночи я ничего не помнила — кроме
Даже после всего прочитанного в Интернете сердце говорило мне, что Бен — это Бен. Но, с другой стороны, прежде сердце было уверено, что мои родители будут всегда рядом.
Я решила не доверять ему, поэтому выбежала из школы, забыв о том, что надо убрать вещи в шкафчик, сделать домашнее задание и все остальное, из чего состояла моя жизнь, и принялась разыскивать машину Рене.
Так и не найдя ее, я побежала по тротуару.
И налетела на Луиса, двоюродного деда Бена.
15
— Эйвери, — сказал он, когда я отлетела от него — в прямом смысле: он хотя и был стариком, морщинистым и седым, тело у него оказалось очень мускулистое. — Сочувствую тебе по поводу родителей.
— Спасибо, — на автомате ответила я, уставившись на него. Он был родственником Бена. Значит ли это, что он такой же? Как Бен?
— Ты познакомилась с моим внуком, — проговорил он очень мягко. — Насколько я понимаю, ты увидела в нем что-то такое, что большинство людей не замечает. Но это не то, что ты подумала. Бен точно такой же, как и ты. Поразмысли над этим, и ты увидишь. — Голос его звучал все так же мягко, успокаивающе. Он как бы обволакивал меня, заставляя поверить в сказанные слова. — Помни, Бен такой же, как и ты, как и все остальные.
— Нет, не такой, — возразила я, и Луис уставился на меня. Глаза у него были темные, карие, но в них были прожилки другого цвета. Серебристого.
Я вздрогнула, удостоверившись, что они одинаковые.
— Вы тоже такой, как Бен, да?
— Что ж, — ответил Луис, пристально глядя на меня, — Бен сказал, что если я буду разговаривать с тобой, как с остальными, ты не станешь слушать. Твои сердце и разум остаются чисты, что бы тебе ни сказали, да?
— Вы не ответили на мой вопрос.
— А надо?
Я посмотрела на него.
— Нет, — наконец сказала я.
Луис улыбнулся. У него были ровные белые зубы. Они не казались страшными, но мне в них увиделось что-то нечеловеческое. Вообще в нем.
— Кроме вас, у Бена родственников нет?
— Да, сейчас, — начал Луис, — такие, как мы, в опасности. Отец Бена старался ее избежать, но не смог.
— И тут он тоже в опасности?
— Он считал, что нет, надеялся, что положение дел не изменится. Наверное, стоит оставить этот разговор.
— Хорошо. А может, скажете, кто убил моих родителей?
— Какая-то злая сила, — ответил он после паузы. — Непонятная сила, но от нее остались кое-какие следы. И ей, чем бы она ни была, нужен лес, но
