— Убили?
— Да, — ответил он, и в его голосе послышалась боль. — Есть такие люди, Охотники, которые считают все непонятное и отличное от них злом. Так вот, они нас выследили и… нашли. Мы жили уединенно, впятером, но это никакой роли не играло, Охотникам было на это плевать. Им как-то удалось разыскать мою семью и вырезать всех, даже младших сестер. Убили всех, Эйвери, хотя мы никому ничего плохого не сделали. Ни разу.
— И ты переехал сюда, к Луису, — прошептала я, и он кивнул.
— Кроме него, папа ни с кем из родственников контакт не поддерживал. Охотники… Папа их опасался. Я думал, что эти опасения чрезмерны, но я ошибался. Сильно ошибался.
— Мне очень жаль, — сказала я и дотронулась до его плеча.
Я понимала, что он ощущает, насколько велика его потеря. Я чувствовала, как он горюет из-за родителей, как сожалеет о том, что не смог этого предвидеть. И его ярость по поводу случившегося. Эмоций у него было много, все довольно простые, не совсем человеческие, но я их все различала.
Я ему очень сочувствовала, но мне надо было попытаться понять, что произошло. Надо было… мыслить ясно. Насколько это возможно.
— А как ты узнал о том, что случится? — спросила я, отводя руку. — О том, что упадет дерево?
— Я не знал. Увидел, как оно полетело на тебя. И поэтому я думаю, что тебе лучше не ходить домой. Что-то… кто-то… на тебя охотится. В этом я уверен.
— Ты… ты шел за мной?
— Нет, — сказал он. — Но я уже был в лесу. Я бежал.
Я посмотрела на него. На одежде не было видно пятен пота, мокасины чуть запачканы, но это оттого, что он вытолкнул меня из-под падающего дерева. Мой папа бегал по лесу и всегда возвращался потным, приносил на себе листья и иголки, лесной мусор. А по виду Бена нельзя было бы предположить, что он бежал. Он выглядел, как будто переоделся.
Сбросил одежду, когда преображался.
— Прибежал? — переспросила я, и он посмотрел на меня.
По его взгляду я безошибочно поняла, что бежал он не в обличье Бена. Он был чем-то другим. Не человеком.
— Но спина, — сказала я, — там же не было этого пятна.
— Я преобразился некоторое время назад, — пояснил он. — Я вернулся обратно и направлялся к Луису. Пообещал ему, что постараюсь о тебе не думать, потому что ты чувствуешь, что чувствую я, и наоборот… а этого не должно быть.
— Значит, это можно остановить? — спросила я и заметила, что мой голос дрогнул, а глаза защипало от слез. Глупо было удивляться и расстраиваться, но я не могла сдержаться.
— Не знаю, — признался Бен. — Луис попросил меня попытаться. Но я не… не хочу, чтобы это прекратилось. Я понял это сегодня. Я уловил твои чувства, как только увидел тебя в первый раз. Никогда ничего похожего не испытывал. Не чувствовал такого в других людях, даже в подобных мне.
— Значит, ты был знаком с девчонками, такими же… — У меня не хватило сил это произнести. Я не хотела даже думать об этом. И не потому, что не верила в это, как раз наоборот.
Я ревновала. Бен и подобные ему? Эта мысль не доставляла мне удовольствия. О том, что Бен с другими… Мне это совсем не нравилось.
Он кивнул.
— Да. В Литтл Фоллс жила небольшая стая, когда моя семья… когда их не стало. Но ты… Эйвери, как только я тебя увидел, мне захотелось быть с тобой. Быть рядом.
Я чувствовала, точнее, была причиной всего того, что таилось за этими словами: облегчения, что со мной ничего не случилось, дерево меня не задело; счастья от того, что я с ним разговариваю, что не отвернулась от него, как предрекал Луис.
Я чувствовала все, что чувствовал он, и это было потрясающе. Мне было все равно, кто он такой. Главное, что он был мне интересен. И нужен.
Бен удивленно охнул, в его возгласе послышалась боль, а я вдруг осознала присутствие чего-то мрачного, злого поблизости: у меня не просто холодок по спине пробежал, все тело содрогнулось.
И оно, что бы это ни было, думало обо мне. Хотело меня отыскать.
Я закрыла глаза, пытаясь отогнать его. Но оно не уходило. Оно решило ждать.
Оно было готово ждать меня сколько потребуется.
20
