ребят и сказал:
— Меня здесь не было.
И вышел было, но в последний момент остановился.
— А что, — обратился он к Лехе, — трейсинг еще кому-то интересен? У нас точно нет, а вот в Европе?..
— И там не интересен. Это маргинальный спорт. Для анархистов, грубо говоря, — солидно объяснил Леха. И добавил понимающе: — У них денег не бывает.
— Бывает, бывает, только они их не тратят на спортивные зрелища. Обидно, конечно. У нас готовый чемпион, а спонсировать его без толку.
— Мы хорошо играем в слэмбол, — подсказал Принц. — Очень хорошо.
— Дохлый номер, — отмахнулся колбасой мужчина. — Не сочти за оскорбление, слишком мало негров в команде.
И подмигнул Принцу, будто старому знакомому.
— Прогуливаете, да? Завидую. Кстати, а чего там Машка блюет? Залетела?
Трое за столом одинаковым движением упали носом в ладони и затряслись от сдавленного хохота.
— Ну-ну. А то я к вашему директору пришлю бригаду на-а-а-но-апчхи!.. Извините. Нанороботов пришлю. Русских нанороботов, самых больших в мире…
Ребята захохотали в голос, а мужчина вдруг бросил резкий настороженный взгляд на холодильник — будто заметил там что-то. Поморгал, расслабился, продемонстрировал еще одну голливудскую улыбку и удалился, помахивая колбасой. Пакет молока он держал у лица — судя по всему, на ходу прогрызал в нем дырку.
Принц тут же вскочил и полез обследовать холодильник, но быстро вернулся за стол.
— Ушел, — сказал он разочарованно.
— А где у них мама-то? — спросил Леха. — Опять на съемках пропадает?
— Отдыхает на Лазурном Берегу, — сказала Даша. — Что-то у них дома расклеилось, Маша не говорит, но видно.
Деловой походкой вернулась Мария — свеженькая, вкусно пахнущая, с подновленным макияжем, и когда только успела. Села на свое место, повернулась к Лехе и сказала:
— Еще раз прости. Я как представила… Ой. Что мне сделать, чтобы простил? А? Только скажи.
— Ты серьезно?
— Абсолютно. Интим не предлагать. Да ты и не захочешь теперь.
Не захочу, это точно, подумал Леха. Ты мне друг, только я боюсь к тебе прикоснуться, от одной мысли сразу чешется все… И выпалил первое, что пришло в голову:
— Откажись от этой затеи с Монте-Карло.
— О господи… — Мария вытаращила глаза. — Об этом еще кто-то помнит? Да я первая забыла. Честно забыла.
— Ну, раз забыла…
— Ты-то помнишь. Не проблема, завтра выйду к доске и скажу: народ, Монте-Карло отменяется. Как бы обосновать…
— Скажи, влюбилась, — посоветовал Принц. — Мол, я другому отдана и буду век ему верна.
— Се манифик, мон принс! Роскошно. А в кого я так безумно влюбилась-то?
— Ну, ты придумаешь!
— Это да, — согласилась Мария. — Это я могу.
И сразу, без перехода, заявила:
— Господи, ребята, как же мне противно! Скоро на работу, а там эта серая гадость! Мурашки по коже.
Принц поежился. Он-то «гадости» в глаза не видел и наверняка вообразил себе черт знает что.
— А как подумаю, что этой гадостью накормят всю страну…
— А ведь она сырая, ребята… — сказала Даша тихонько. — Ладно, она гадость, так она еще и сырая гадость. Никто не знает, чего она натворить может.
Видно было, что девушка не привыкла выступать в компании, но потихоньку учится. Она запиналась и смущалась, но уже не оглядывалась на Марию, а раньше было такое — будто разрешения просила открыть рот.
— Это в ЦУПе говорят? — спросил Леха.
Даша кивнула.
— Наш завлаб вчера ругался с Рыбниковым по телефону, аж стекла звенели. Сказал, так дела не делаются, слишком быстро все. А потом ему директор позвонил и надавил. Мы ведь еще когда должны были начать поточную сборку, танки стоят вообще пустые. Там была стандартная «девятка» на самом донышке, но ее вчера слили… Ну и ребята говорят… Говорят, странно все это. Ждали, что просто возобновим работу по «девятке», а тут новая
