Ильяс глянул: на листках блокнота помимо текста виднелись прочерченные карандашом схемы.
– Ты серьезно? Кто тебя, лейтенанта, слушать станет?
Лицо бывшего сержанта стало хмурым.
– Я это в училище учил. По учебникам и пособиям тех, кто на этой войне выжил. Знаешь, какой кровью за эти сведения плачено? Если хоть часть их в практику досрочно внедрят, тысячи жизней спасем! Победу на денек-другой, но приблизим.
– «А главное – запретите нашим войскам ружья кирпичом чистить»?
– Чего?
– Да так, вспомнилось. Из русской классики.
Олег отодвинул блокнот и с удивлением посмотрел на Ильяса.
– Не понимаю я тебя, Илья. Иногда вроде ты свой парень. А вот брякнешь что, и сразу… не понимаю. – Он посмотрел на закрытую дверь в другую половину дома. – С полькой этой связался. С братиком ее недостреленным, дезертиром польским.
– Тебе тут не нравится?
– Мне вообще на войне не нравится в тылу сидеть. По ту или другую линию фронта.
– Что ж ты не послал «гэбэшников» в задницу? Плюнул бы и двинулся к фронту!
– Потому что приказ! Не я решаю, где мне полезней за родину сдохнуть.
– А это обязательно?
– Что?
– Сдохнуть?
Олег задумчиво повертел карандаш:
– Иногда. К чему разговор?
– Думаю, погибнем мы завтра. Даже если с аэродромом прокатит, далеко не уйдем. Там вокруг гарнизоны друг на дружке, все дороги через деревни идут, лесов почти нет.
Рыжий почесал небритый подбородок.
– Может, и так.
Ильяс решился. Сдвинул лавку, уселся напротив.
– Ты думал над тем, что мы здесь делаем?
– Воюем, что ж еще?
– Нет. Что МЫ с тобой здесь делаем?
Олег всмотрелся в лицо собеседника, глаза его сошлись в щелочки:
– Мы здесь, чтобы эта война кончилась быстрее.
Ильяс криво ухмыльнулся:
– А я вот думаю, нас сюда послали, потому что дела остались незаконченные.
Олег откинулся на лавке, опершись спиной на бревенчатую стену.
– Мистикой увлекаешься? Карма, шварма?
Ильяс проигнорировал выпад.
– У тебя другие идеи?
Рыжий хмыкнул.
– Меня, Илья, шлепнули перед домом за то, что я человека по ошибке убил. Исправлять это тем, что следом отправлю еще десяток-другой фрицев, глупо.
Ильяс напрягся.
– Подробнее о том случае рассказать не хочешь?
Он физически ощутил, как потяжелел в кармане трофейных брюк «Люгер».
– О чем? – удивился Олег.
– О том, как ты… Не того убил.
Рыжий посерьезнел.
– Такое случается на войне. К сожалению. Когда постоянно на взводе, забываешь, что для кого-то твои действия могут стать вопросом жизни и смерти… Я забыл.
Олег придвинул к себе котелок с вареной картошкой, вынул одну, покрутил в руках и положил обратно.
– Жизнь – сложная штука, Илья.
