Герлин услышала стук копыт, когда всадники были еще на подъемном мосту, и поспешила обратно в дом. Уже пора было переодеться, хотя она и сомневалась, что отец пожелает, чтобы дочь присутствовала на ужине в большом зале. При дворе было принято, чтобы дамы составляли рыцарям компанию при трапезе, но таких обычаев Перегрин из Фалькенберга не признавал. Он считал, что воспитанная девушка должна держаться в стороне от пирующих рыцарей. Также он не одобрял появление Герлин вечером в хозяйственных помещениях. Тем не менее она поспешно спустилась в винный погреб и наполнила кувшин лучшим красным вином, которое только было в крепости. Она поручила виночерпию поприветствовать гостей, поднеся им по кубку вина, а оставшееся вино следовало подать к столу. Обычно она бережливо относилась к такому хорошему вину, но лекарь Соломон наверняка пил немного.
Герлин радовалась, что ее отец проведет вечер в обществе лекаря. Перегрин не был таким же необразованным, как большинство рыцарей. Его родители хотели, чтобы младший сын посвятил свою жизнь служению Богу, но отозвали его из монастыря вскоре после скоропостижной смерти обоих старших братьев. Когда-то Герлин слышала, как он шутил, что после этого никогда не пропускал молитвы, в отличие от изучения богословских и философских сочинений.
Между тем ворота крепости открыли, и из коридора, ведущего к ее спальне, Герлин мельком увидела прибывших. Во дворе крепости их встречал виночерпий, слуги только что приняли у них лошадей. Соломон из Кронаха путешествовал в сопровождении четырех рыцарей, что подтверждало его статус важной персоны. Однако одет он был небогато — большинство иудеев, по крайней мере на людях, ограничивались простым темным платьем, в то время как рыцари щеголяли пестрым убранством. Во всяком случае, выглядел он намного моложе, чем Герлин его себе представляла. Он был высоким и держался прямо, а его тонкое лицо обрамляли густые темные волосы.
Мужчины последовали за виночерпием в зал, и Герлин удалось бегло осмотреть их лошадей. Рыцари прибыли на крепких жеребцах, что было вполне ожидаемо. Крупные, откормленные животные — хозяин Орнемюнде снарядил своих людей в дорогу надлежащим образом. Лекарь-иудей приехал верхом на муле, не менее благородном животном, чем другие, вернее, это была молочно-белая самка мула, мулица, которая, без сомнения, бегала иноходью. За нее вполне можно было получить цену двух боевых коней.
Герлин с трудом оторвалась от лошадей и направилась к своим покоям, однако перед этим заглянула к братьям. Оба уже оделись для праздничного ужина, но явно были не рады скучному, по их мнению, обществу.
— И зачем отцу понадобился этот старый еврей?! — сетовал двенадцатилетний Рюдигер, старший из братьев. — Лучше бы пригласил молодых рыцарей. В следующем году я буду праздновать свое совершеннолетие и опоясывание мечом. И с кем я должен сражаться? Со старым Адальбертом?
Адальберт из Услара был самым старым рыцарем в Фалькенберге, их отец держал его больше из сочувствия, чем в качестве защитника своих владений. Мало кто из странствующих рыцарей достойно встречал старость, многие погибали молодыми во время турнира или схватки. Однако Адальберт уже много лет жил в Фалькенберге. Перегрин не мог дать ему надел земли, из-за чего тот так и не женился. Тем не менее у него было свое спальное место в зале, он не голодал, а по вечерам мог пить столько вина, сколько его душе было угодно.
— Ты отправишься в другое имение, мы ведь это уже давно решили! — ответила Герлин брату, красивому рослому юноше с копной непокорных рыжих волос и голубыми глазами, которые выдавали его живой нрав.
Разумеется, Перегрин из Фалькенберга в этом случае оказался таким же переборчивым, как и при выборе супруга для своей дочери. Рюдигер не должен был отправиться в какое-то неизвестное имение, но большие княжеские дворы не слишком стремились заполучить оруженосца незнатного рода. Однако уже пришло время что-то решать. Рюдигеру пора было покидать отчий дом, и лучше бы ему отправиться в крепость, где наследник был бы приблизительно такого же возраста, что и он. Тогда он мог бы вместе с ним пройти ритуал опоясывания мечом, а отец наследника наверняка устроил бы празднование. При больших дворах часто вместе с наследником в рыцари посвящали еще сотни оруженосцев — щедрое одаривание молодых людей поднимало репутацию хозяина крепости. Перегрин из Фалькенберга был не настолько богат, чтобы самому устроить достойную церемонию посвящения сына в рыцари. Нужно было потратить очень крупную сумму, чтобы организовать рыцарский турнир на должном уровне. Такие затраты могли быть оправданы, если бы посвящали в рыцари сразу двоих сыновей, но Вольфгангу, младшему сыну, было всего восемь, а Рюдигер явно не был настроен ждать еще пять лет, чтобы присоединиться к рыцарскому сословию.
— Вполне вероятно, что сегодняшний вечер пойдет тебе на пользу! — подбодрила брата Герлин. — Иудейский лекарь прибыл из Лауэнштайна, возможно, тебе удастся стать там оруженосцем. Отец представит тебя рыцарям, которые его сопровождают. Будь вежливым, прислушивайся к тому, что они говорят, — вдруг ты сможешь им угодить… И, прежде всего, отнесись к еврею с почтением! Если ты произведешь на него хорошее впечатление, он может замолвить за тебя словечко, если дело дойдет до переговоров.
Герлин надеялась, что ее отец не забудет о скором посвящении Рюдигера в рыцари и обо всех связанных с этим трудностях. Сын покойного Орнемюнде был приблизительно одного возраста с Рюдигером, а значит, его вскоре должны были посвятить в рыцари и уж наверняка устроить по этому поводу роскошную церемонию. Оруженосцем больше, оруженосцем меньше — вряд ли это имело такое уж большое значение, а иудейский лекарь явно был не против продемонстрировать свое влияние. Герлин было досадно, что эта мысль не пришла ей в голову раньше. Ей следовало навести справки о Лауэнштайне и подготовить отца.
Ей все-таки удалось успокоить Рюдигера, и, преисполненный надежды, он отправился на праздничный ужин. За ним последовал младший брат, который его боготворил. В зале юношей встретит оружейный мастер, может быть, старый Адальберт, если Леон из Гингста сочтет ниже своего достоинства
