Аэк переступил через лежавшего сатира и, обняв Ию, зашептал ей в ухо:
— Ну-ну, успокойся. Я никогда тебя не брошу. Запомни это. А теперь уходим. Быстро. Время терять нельзя.
Ия тут же успокоилась. Аэк взвалил мешок за спину и пошел искать тропинку. Ия, следуя за ним, спрашивала:
— А шкуру забирать не будем?
— Некогда, — отвечал он, пытаясь что-либо разглядеть под ногами.
— Зря. Хорошая шкура, теплая, — не унималась Ия.
— Ничего в ней хорошего нет, — говорил Аэк, осторожно пробираясь между кустами. — Дырки одни.
— Зато свое. Где еще такую достанешь?
— Я принесу тебе десяток подобных шкур. — Аэк наконец нашел тропинку.
— Вы, мужчины, всегда говорите неправду, — утвердительно сказала Ия. — Давай вернемся и заберем шкуру. Зачем добром разбрасываться?
— А если сатир уже очнулся?
— Вряд ли. Мешок был тяжелым. Я его еле подняла.
— А если все-таки он уже на ногах?
— Ну, дадим ему по башке тем же мешком еще раз.
— Какая ты смелая.
— Ну, я же теперь жена охотника. А охотники — самые смелые люди на свете.
Аэк резко остановился и обернулся. Шагавшая за ним следом Ия воткнулась своим круглым животом в него. Он взял ее за плечи и попытался заглянуть в глаза, но у него ничего не получилось, потому что блеклый свет луны не проникал через сомкнутые ветви деревьев. Тогда он просто нашел ее губы своими, поцеловал и тихо сказал:
— Нам больше не нужна эта шкура. Поверь, у тебя будет все, что я смогу тебе дать. А дать я смогу многое.
Глава третья
После восхитительного опыта с носорогом я решил подняться выше. По пути мне опять встретился гриф, и я тут же в него вселился. Он, естественно, не обрадовался, но мне было как-то все равно, что он думает по этому поводу и способен ли он думать вообще. Я насладился полетом и покинул его несуразную тушу.
Гриф впал в прострацию и, войдя в плоский штопор, начал пикировать вниз. Я подумал, что сейчас он грохнется на землю и воздух наполнится пухом и перьями, но гриф оказался опытным пилотом. Перед самой поверхностью он очухался, вернул себе контроль над телом и выправил полет. Едва не чиркнув раздутым от падали пузом по верхушкам деревьев, он начал набирать высоту, успевая одновременно уклоняться от бананов, которыми швырялись в него обезьяны. Я с восхищением следил за его действиями, признавая летное мастерство. Ведь под огнем неприятельских зенитных бананов так умело барражировать могут только настоящие асы!
И здесь меня посетила довольно интересная мысль. Если я бесплотен, то почему бы мне не попытаться перенестись на свою родную планету? Сколько для этого потребуется времени? А какая, спрашивается, разница? Для духа временные ограничения ничего не значат.
Я поднялся еще выше и вылетел за пределы атмосферы. И сразу же нырнул обратно. Под действием солнечного ветра мое нынешнее естество стало распадаться на части. Вот и все. Мне стало понятно, что покинуть планету не удастся. Так я и оказался привязанным к ней.
Кстати, впоследствии, за тысячелетия, которые прошли с момента моего освобождения от тела, я не встретил ни одного духа, подобного мне. Люди считают, что они обладают душами, которые после смерти куда-нибудь уходят. То есть уплывают в рай, ад или просто слоняются над землей без дела (в случае совершения самоубийства). Может, это так и есть. Но я ничего по этому поводу сказать не могу, потому что не видел ни одной из них. Проще всего предположить, что для душ существует какое-либо другое пространство, отличное от того, в котором существую я. Или другое измерение, присутствием которого сейчас модно объяснять любые непонятные странности.
И про реинкарнационные процессы мне ничего не известно. Байки про перерождения придумали инды. Это их любимая идея. Вот у них и спрашивайте, правда это или ложь. Но, как говорится, пора вернуться к нашим баранам.
В то далекое время Землю населяли нецивилизованные людские племена. Хоть они и были дикими, не следует думать, что они жили, как звери. Это относится, в частности, к предположению, что им был неизвестен огонь, а равно и способы управления им. Чепуха! И никакой Прометей не имеет к этому отношения.
Посудите сами. Если человечество черт знает сколько лет использовало для своих орудий такой материал, как кремень, который при обработке
