авантюру!
— Ты это о чем?
— Для вампиров ты, вне всякого сомнения, самый кровожадный серийный убийца за всю их историю! Они не позволят тебе остаться в живых. Они просто не могут тебе это позволить. Если я не убью тебя — это сделает кто-то другой. Ты ведь не можешь всегда оставаться молодой — не задумывалась об этом? Что произойдет, когда в один прекрасный день ты постареешь, утратишь быстроту реакции?… Они обязательно убьют тебя, но этого мало — сначала они захотят тебя помучить! А есть только одно существо, которое значит для тебя так много, что каждый удар по нему оказался бы для тебя источником невероятных мучений!
— Соланж… — прошептала она. — Но ведь она в монастыре и готовится принять постриг. Пока она находится в этих святых стенах, они не посмеют ее тронуть!
— Я не слишком полагался бы на это. Для них это табу, но отнюдь не невозможная вещь. Если какой-нибудь вампир набросится на нее на освященной земле, мы, конечно, скажем, что Божественное возмездие непременно его настигнет. Сестру же тебе твою, однако, никто не вернет. Такую смерть ты для нее выбрала?
Жюстина прекрасно поняла, о чем идет речь. Это была смерть, которой два года назад ей удалось избежать. Перед ее глазами тут же возникли разрывающие тело клыки, терзающие плоть когти… За то, что ей пришлось пережить эти ужасы еще раз, она возненавидела Девлина. Но, кроме того, он заставил Жюстину признаться самой себе, что во всех своих действиях она не пошла дальше своей собственной мести. А что? Возможно, он прав, и она ничуть не лучше тех глупых, эгоистичных созданий, наводнивших двор «короля-солнца». Было время — до этого самого вечера, — когда она считала, что делает очень важное дело, что она в состоянии пусть немного, но все же изменить мир к лучшему. А ведь вполне возможно, что она делала это все ради своего тщеславия. Покарала она тех убийц ради всеобщего блага или только чтобы самоутвердиться, одержать верх над теми, кто унизил ее, и сделать так, чтобы они никогда уже не смогли этого повторить? Ей совсем не нужно было этому учиться: она родилась бойцом, изначально ориентированным на выживание. Она и не могла вести себя по-другому.
— Я ненавижу тебя… — прошептала она и, резко повернувшись, пошла прочь.
На этот раз он не стал ее останавливать.
Целых две недели Девлин старался достучаться до нее, но она так и осталась глуха к его мольбам. Все чаще, однако, их горячие споры стали переходить в физические столкновения. Почти каждую ночь эти двое бродили по городу и в разных уголках Парижа устраивали настоящие сражения. Жюстина наслаждалась каждым мгновением таких боев. Девлин подарил ей изящную саблю, и она теперь осваивала новую технику. Это оружие было не самым практичным для нее — ей попросту не хватило бы силы, чтобы снести голову вампиру саблей, и для боя она выбрала бы отточенный как бритва боевой топор. Девлин же с неизъяснимым удовольствием наблюдал, как она обращается с клинком, и не скрывал своего восхищения грациозностью и изяществом ее пластичных движений.
Все эти ночи он обучал ее, заставляя максимально выкладываться в каждой схватке и тем самым совершенствовать свое мастерство в бою на саблях. Часто девушка сама подстрекала его к новому столкновению, желая узнать, чему еще тот может ее научить. Для них это стало увлекательной игрой, и очень скоро Жюстина, оставаясь одна, уже не могла думать ни о чем другом, кроме как о предстоящей встрече: где она произойдет и как долго на этот раз она может позволить целовать себя, когда они уже наконец устанут после спарринга.
Все, возможно, продолжалось бы так и дальше, если бы однажды к ее дому не пришла мать настоятельница монастыря Святой Урсулы и не рассказала, что двое неизвестных средь бела дня затащили Соланж в закрытый экипаж, когда та шла по улице Сент-Жак, и увезли ее в неизвестном направлении.
Жюстина не могла дождаться, когда стемнеет и она встретится с Девлином. Не зная, куда вампиры могли увезти ее сестру и что они собирались с ней сделать, она не находила себе места. Девушка написала записку управителю оперной сцены, сообщая, что ее сестра похищена и потому она не будет петь сегодня вечером. Жюстина надеялась, что Девлин, услышав вечером не ее голос в партии Медеи, тут же поспешит на условленное место встречи.
Солнце уже зашло, когда, освещая себе путь маленьким фонарем, Жюстина решительной походкой шла по дорожкам Люксембургского сада. Высокие деревья вокруг стояли мрачными скелетами, а фонтан Медичи в эту безлунную ночь, казалось, был наполнен чернилами. Она поставила фонарь на землю и, дрожа от нервного возбуждения, ускорила шаг. Свернув на одну из боковых дорожек, девушка буквально налетела на Девлина. Он обхватил ее, удерживая от падения, а она вцепилась в его камзол.
— Они все-таки добрались до нее, Девлин! Они схватили ее прямо на улице! — вскричала она.
— Когда?
— Сегодня после полудня.
— Что, средь бела дня? Дорогая, ты уверена, что это сделали слуги Франсуа?
— А кто же это еще мог быть?
— Не знаю… — произнес он, растерянно проводя ладонью по своим темным волосам. — Но чтобы вампиры расхаживали днем, не говоря уже о
