– Держи его крепче! – закричал другой, выскочивший из-за угла.
Это были Грушницкий и драгунский капитан.
Григорий Александрович ударил последнего по голове кулаком, сшиб с ног и бросился в кусты.
– Воры! Караул! – закричали его преследователи.
Раздался ружейный выстрел, и дымящийся пыж упал к ногам Печорина. Он выскочил из кустов на дорогу и тут же нырнул в заросли у другой обочины. Теперь он был недосягаем! До него донеслись выкрики и треск ломаемых веток, поблизости пробежали, тяжело дыша и громко топая.
Григорий Александрович добрался до своего дома за четверть часа, вбежал к себе в спальню, разделся и лег.
Едва денщик запер дверь на замок, как в нее забарабанили Грушницкий и капитан.
– Печорин! Вы спите?! Здесь вы? – закричал последний. – Вставайте! Воры! Черкесы!
– У меня насморк, – ответил Григорий Александрович, стараясь говорить в нос. – Боюсь простудиться.
Грушницкому и капитану пришлось уйти.
Печорин велел денщику зажечь свечи и осмотреть его рану. Она саднила и кровоточила.
– Где это вы так ободрались? – пробормотал тот, тщательно промыв порез водой. – Аж цельный кусок сорвало зараз с волосами. Упали, что ль?
– Упал, братец, – соврал Григорий Александрович. – Зашивать-то надо?
– Да нет, ранка пустячная.
– Ну, так заклей ее везикаторием, и будет. Возьми там в походной аптечке.
– Сию минуту, ваше благородие. А завтра можно доктору показаться. Или велите немедленно за ним послать?
– Не надо, – отмахнулся Печорин. – Заклеивай.
Тем временем в Пятигорске поднялся переполох:
стало известно, что черкесами убит в собственном саду Зеленцов! Начали искать черкесов во всех кустах и, разумеется, никого не нашли. Вера была безутешна, и ее пришлось уложить в постель, напоив настойкой опия. Она потребовала, чтобы вызвали Вернера, и доктор явился.
Григорий Александрович узнал об этом утром, когда его посетил Вернер.
– Теперь пациентов у вас наверняка прибавится, – заметил Печорин. – Люди обожают скандалы и тех, кто в них замешан.
– Очень на это рассчитываю, – довольным тоном отозвался доктор.
– Как ваша пациентка?
– Знаете, я осмотрел Зеленцову и заметил на ее спине следы от хлыста. Да, представьте! – сказал Вернер, доверительно понизив голос. – Думаю, муж побивал ее. Говорят, он был болезненно ревнив, хотя жена его – вернее, теперь уж вдова – не походит на женщину, дающую для ревности повод. К тому же, она слаба здоровьем.
– Идемте завтракать, доктор, – сказал Григорий Александрович. – Чувствую страшный голод.
Выпив по дороге у колодца пару стаканов нарзана, они отправились в ресторацию.
Григорий Александрович хотел увидеть Веру, но это было невозможно: надо было ждать, пока все утрясется, чтобы не вызвать подозрений.
Уселись завтракать возле двери, ведущей в угловую комнату, где находилось человек десять молодежи, в числе которых был и Грушницкий. Печорина с доктором они не заметили.
– Да неужели это в самом деле были черкесы? – услышал Григорий Александрович чей-то вопрос. – Видел ли их кто-нибудь?
– Я вам расскажу всю историю, – ответил Грушницкий, – только, пожалуйста, не выдавайте меня. Вот как это было: вчера один человек, которого я вам не назову, приходит ко мне и рассказывает, что видел, как кто-то прокрался в дом к Лиговским. Княгиня была здесь, на представлении фокусника, а княжна дома. Больна. Вот мы и отправились под окна, чтобы подстеречь счастливца.
Григорий Александрович взглянул с тревогой на Вернера, но тот был занят своим завтраком и не обращал на посторонние разговоры внимания.
– Вот, – продолжал Грушницкий, – мы и отправились, прихватив с собой ружье, заряженное холостым патроном – так, чтобы попугать. Ждали в саду. Потом услышали выстрел. Уж не знаю, кто стрелял, но только не черкесы! Мы хотели сходить поглядеть, но не знали, где именно стреляли – звук был как будто приглушенный. Может, и издалека. Наконец – уж бог знает, откуда он явился, только не из окна, потому что оно не отворялось, – видим мы, идет кто- то между кустами. Какова княжна, а?! Уж эти московские барышни! После этого чему же можно верить? Мы хотели его схватить, только он вырвался и, как заяц, бросился в кусты. Не знаю, кто убил Зеленцова, но, может, и он. Только того нашли в саду, а стреляли вроде не там…
Вокруг Грушницкого раздался ропот недоверчивости.
– Вы не верите? – спросил он. – Даю вам слово, что все это сущая правда, и в доказательство я вам, пожалуй, назову этого господина.
– Скажи, скажи, кто ж он! – раздалось со всех сторон.
– Печорин, – сказал Грушницкий.
В этот миг он поднял глаза – Григорий Александрович стоял напротив него. Грушницкий покраснел. Печорин подошел к нему и сказал медленно и внятно, с трудом сдерживая гнев:
