рукавом кожаной куртки, а нос — рукой.
— Я не Лелик… — обиженно бормочет укушенный.
— Мне похрен!
Выдержав паузу, сую пакетик под нос Осмолкину и киваю бойцу.
С судорожным хрипом гвардеец вдыхает почти половину порошка, раздувая остаток по сторонам. Берусь за холку куратора, отмеряя необходимое воздействие.
— Кто тебя послал?
— Никто.
— По чьей инициативе ты это затеял? — перефразирует Земеля мой вопрос.
— По собственной.
— На хрена? — помимо воли вырывается у меня.
— Сбить закладки, — тем не менее отвечает Гришка.
— Какие закладки?
— Потемкинские и предыдущие.
— Да еж вашу медь!.. — и выдаю такую тираду, что уши вянут у всех присутствующих.
— Так, Лелик и Болик! Чучело это усадить — и на выход!
— Мы ж вас охранять должны…
— Вот и охраняйте, но снаружи! На выход! Живо! Зема, еще кто-то здесь есть?
— Шаман с минуты на минуту будет с группой поддержки, а так все здесь. Мы ж вообще не готовы к такому повороту были, ладно еще Иван частника поймал, который сел на хвост микроавтобусу, и то потеряли в конце, хорошо еще дорога в тупик упиралась. Носились как угорелые в поисках этого рыдваиа почти час, пока тебя здесь обрабатывали.
— Все слышали? На встречу Шамана — шагом марш!
Земеля кивком подтверждает приказ, и Лелик с Боликом шуруют на улицу. А мы продолжаем допрос.
— По порядку, четко и внятно: чего ты хотел добиться? — снова обращаюсь к гвардейцу.
— Боялся, что они наставят тебе новых закладок. Сам говорил — боль и страх их снимают. Ты бы не сильно пострадал, я этим приказал бить аккуратно.
— Гриша! Да твою ж с перехлестом! Какие закладки на первой встрече?!
— Нельзя недооценивать Потемкиных.
— Мля! Гришка! С такими союзниками, как ты, и врагов не надо!
— Ты что-то понимаешь в этом бреде? — осторожно спрашивает Иван у Олега за моей спиной.
— К сожалению, понимаю, — отвечает он. Бросаю взгляд на пилота — тот согласно прикрывает глаза. Похоже, действительно догадывается, о чем речь.
— У тебя еще есть вопросы? — спрашивает он.
— Один-единственный: что мне с этим дерьмом теперь делать?
— Тогда подумай, а я пока проясню картину. — И пилот начинает выспрашивать у Григория подробности похищения.
— Я все, — минут через десять заканчивает он. Действие препарата постепенно сходит на нет, но еще один вопрос задать я успеваю:
— На чьей ты стороне?
— На своей.
Усыпляю Гришку и с протяжным стоном распрямляюсь. Меня слегка ведет, но Ваня вовремя подхватывает и прислоняет к стене. Со вздохом отдаю куртку подмерзающему Земеле.
— Что делать будем? — ждет распоряжений Иван.
— Те двое из подвала живы?
— Уходил — дышали, — отвечает пилот.
— Тогда вытаскивайте их сюда.
Олег, улучив момент, когда Иван отвернулся, задает беззвучный вопрос характерным жестом, чиркнув ладонью по шее. Отрицательно мотаю головой. На приподнятую бровь отвечаю словами:
— Забудут! Пятнадцать минут — это в щадящем режиме, когда надо незаметно, а если не церемониться, то и сутки из памяти стереть можно.
Понятливо кивнув, Земеля берет в оборот Метелицу, и вместе они скрываются в подвале. Я же остаюсь с Григорием один на один.
И что же мне теперь делать с тобой, гвардеец? Прости, но тут уж без вариантов…
